Дневник блокадника

Подробный дневник блокадницы Ангелины Ефремовны Крупновой-Шамовой найден в Санкт-Петербурге на городской свалке.
Рукопись нашли два петербуржца, которым за восемьдесят, ? Лев Михайлович Михрютин и Александр Петрович Шишлов. Нашли на помойке неподалеку от дома ? 56 по улице Савушкина. В тетради в клетку ? блокадная история Ангелины Ефремовны Крупновой-Шамовой.

Кровь и смерть

Умерла 26/IV 1942 г. наша дочь Милетта Константиновна, рожденная 11/VIII 1933 г. ? 8 лет 8 месяцев и 15 дней от роду.

Федор жил с 7/IV 1942 по 26/VI 1942 года ? 80 дней?

26/IV дочь умерла в час ночи, а в 6 утра кормить Федора грудью ? ни одной капли молока. Детский врач сказала: ?Я рада, а то мать (то есть я бы) умерла и оставила бы трех сыновей. Не жалей дочь, она недоносок ? умерла бы в восемнадцать ? обязательно?.

Ну а раз молока нет, я 3/V 1942 года сдала в Институт переливания крови на 3-й Советской улице, не помню, сколько гр., так как я донор с 26 июня 1941 года. Будучи беременной Федей, сдала крови: 26/VI ? 300 гр., 31/VII ? 250 гр., 3/IX ? 150 гр., 7/XI ? 150 гр. крови. Больше уже нельзя. 11/XII ? 120 гр. = 970 гр. крови.

12/I 1942 г. ? уже давно ходили пешком, я шла по льду наискосок от университета к Адмиралтейству по Неве. Утро было солнечное, морозное ? стояли вмерзшие в лед баржа и катер. Шла с 18-й линии В.О. сначала по Большому пр. до 1-й линии и до Невы мимо Меньшикова дворца и всех коллегий университета. Потом от Невы по всему Невскому пр., Староневскому до 3-й Советской?

А как разделась, врач ? молодой мужчина ? ткнул рукой в грудь: ?Что это?? А я ответила: ?Буду в четвертый раз матерью?. Он схватился за голову и выбежал. Вошли сразу три врача ? оказывается, беременным нельзя сдавать кровь ? карточку донора зачеркнули. Меня не покормили, выгнали, а я должна была получить справку на февраль 1942 года, на рабочую карточку и паек (2 батона, 900 гр. мяса, 2 кг крупы), если бы у меня взяли кровь?

Шла обратно медленно-медленно, а дома ждали трое детей: Милетта, Кронид и Костя. А мужа взяли в саперы? Получу за февраль иждивенческую карточку, а это ? 120 гр. хлеба в день. Смерть?

Когда на лед взошла, увидела справа под мостом гору замерзших людей ? кто лежал, кто сидел, а мальчик лет десяти, как живой, припал головкой к одному из мертвецов. И мне так хотелось пойти лечь с ними. Даже свернула было с тропы, но вспомнила: дома трое лежат на одной полутораспальной кровати, а я раскисла ? и пошла домой.

В квартире четыре комнаты: наша ? 9 метров, крайняя, бывшая конюшня хозяина четырех домов (19, 19А, 19Б, 19В). Воды нет, трубы лопнули, а все равно люди льют в туалеты, жижа льет по стене и застывает от мороза. А стекол нет в окнах, еще осенью все они выбиты от взрыва бомбы.

Пришла домой повеселевшая, а дети рады, что пришла. Но видят, что пустая, и ни слова, молчат, что голодные. А дома лежит кусочек хлеба. На три раза. Взрослому, то есть мне ? 250 гр., и три детских кусочка ? по 125 гр. Никто не взял?

Затопила печку, поставила 7-литровую кастрюлю, вода закипела, бросила туда сухую траву черничника и земляничника. Разрезала по тоненькому кусочку хлеба, намазала очень много горчицы и очень крепко посолила. Сели, съели, очень много выпили чаю и легли спать. А в 6 часов утра надеваю брюки, шапку, пиджак, пальто, иду очередь занимать. В 8 только откроется магазин, а очередь длинная и шириной в 2?3 человека ? стоишь и ждешь, а самолет врага летит медленно и низко над Большим пр. В.О. и льет из пушек, народ разбегается, а потом снова в свою очередь встает без паники ? жутко?

А за водой на санки ставишь два ведра и ковшик, едешь на Неву по Большому проспекту, 20-й линии к Горному институту. Там спуск к воде, прорубь, и черпаешь в ведра воду. А вверх поднять сани с водой помогаем друг другу. Бывает, половину пути пройдешь и разольешь воду, сама вымокнешь и снова идешь, мокрая, за водой?

Пуповина

В квартире пусто, кроме нас никого, все ушли на фронт. И так день за днем. От мужа ? ничего. И вот наступила роковая ночь 7/IV 1942 г. Час ночи, схватки. Пока одела троих детей, белье собрала в чемодан, двоих сыновей привязала к санкам, чтобы не упали, отвезла их во двор к помойке, а дочь и чемодан оставила в подворотне. И родила? в брюки?

Забыла, что у меня дети на улице. Шла медленно, держась за стену своего дома, тихо-тихо, боялась задавить малютку?

А в квартире ? темно, а в коридоре ? вода с потолка капает. А коридор ? 3 метра шириной и 12 ? в длину. Иду тихо-тихо. Пришла, скорей расстегнула штаны, хотела положить малыша на оттоманку и от боли потеряла сознание?

Темно, холодно, и вдруг открывается дверь ? входит мужчина. Оказалось, он шел через двор, увидел двоих детей, привязанных к санкам, спросил: ?Куда едете?? А пятилетний мой Костя и говорит: ?Мы едем в родильный дом!?

?Эх, дети, наверно, вас мама на смерть привезла?, ? предположил мужчина. А Костя и говорит: ?Нет?. Мужчина молча взялся за санки: ?Куда везти?? А Костюха командует. Смотрит человек, а тут еще одни санки, еще ребенок?

Так и довез детей до дому, а дома зажег огарок в блюдечке, лак-фитиль ? коптит ужасно. Сломал стул, разжег печурку, поставил кастрюлю с водой ? 12 литров, побежал в родильный? А я встала, дотянулась до ножниц, а ножницы черные от копоти. Фитилек обрезала и разрезала такими ножницами пуповину напополам? Говорю: ?Ну, Федька, половина тебе, а другая ? мне?? Пуповину ему я обвязала черной ниткой 40-го номера, а свою ? нет?

Я же, хоть и четвертого родила, но ничегошеньки не знала. А тут Костя достал из-под кровати книгу ?Мать и дитя? (я всегда читала в конце книги, как избежать нежелательной беременности, а тут прочла первую страницу ? ?Роды?). Встала, вода нагрелась. Перевязала Федору пуповину, отрезала лишний кусок, смазала йодом, а в глаза нечем пускать. Едва дождалась утра. А утром пришла старушка: ?Ой, да ты и за хлебом не ходила, давай карточки, я сбегаю?. Талоны были отрезаны на декаду: с 1 по 10-е число, ну а там оставалось 8, 9 и 10-е ? 250 гр. и три по 125 гр. на три дня. Так этот хлеб нам и не принесла старушка? Но 9/IV я ее увидела мертвую во дворе ? так что не за что осуждать, она была хорошим человеком?

Сестра пришла из родильного и кричит: ?Где вы, у меня грипп!? А я кричу: ?Закройте дверь с той стороны, а то холодно!? Она ушла, а Костя пятилетний встал и говорит: ?А каша-то сварилась!? Я встала, печку затопила, да каша застыла, как кисель.

Вот съели мы эту кашу без хлеба и выпили 7-литровую кастрюлю чаю, я одела Феденьку, завернула в одеяло и пошла в роддом имени Ведемана на 14-ю линию. Принесла, мамочек ? ни души. Говорю: ?Обработайте пупок сыну?. Доктор в ответ: ?Ложитесь в больницу, тогда обработаем!? Я говорю: ?У меня трое детей, они остались в квартире одни?. Она настаивает: ?Все равно ложитесь!? Я на нее заорала, а она позвонила главврачу. А главврач заорал на нее: ?Обработайте ребенка и дайте справку в загс на метрики и на детскую карточку?.

Она развернула ребенка и заулыбалась. Пуповину, перевязанную мной, похвалила: ?Молодец, мама!? Отметила вес малыша ? 2,5 кг. В глазки пустила капли и все справки дала. И пошла я в загс ? на 16-й линии он располагался, в подвале исполкома. Очередь огромная, люди стоят за документами на мертвых. А я иду с сыном, народ расступается. Вдруг слышу, кто-то кричит: ?Нахлебника несешь!? А другие: ?Победу несет!?

Выписали метрики и справку на карточку детскую, поздравили, и пошла я к председателю исполкома. По лестнице широкой поднялась и увидела старичка, сидящего за столом, перед ним ? телефон. Спрашивает, куда и зачем иду. Отвечаю, что родила сына в час ночи, а дома еще трое детей, в коридоре ? вода по щиколотку, а в комнате ? две стены лицевые, и к ним прилипли подушки наполовину мокрые, а со стен жижа ползет?

Он спросил: ?В чем нуждаетесь?? Я ответила: ?Дочь восьми лет, сидя ночью под аркой на санках, продрогла, ей бы в больницу?.

Он нажал какую-то кнопку, вышли три девушки в военной форме, как по команде, подбежали ко мне, одна взяла ребенка, а две ? меня под руки и проводили домой. Я расплакалась, устала вдруг, едва-едва дошла до дому?

В тот же день нас переселили в другую квартиру на нашей же лестнице ? четвертый этаж. Печка исправная, в окно вставлены два стекла из нашего книжного шкафа, а на печке ? 12-литровая кастрюля стоит с горячей водой. Врач женской консультации, пришедшая тоже на помощь, принялась мыть моих детей, первой ? Милетту ? голая голова, ни одного волоса? Так же и у сыновей ? тощие, страшно смотреть?

Ночью ? стук в дверь. Я открываю, стоит в дверях моя родная сестра Валя ? она пешком шла с Финляндского вокзала. За плечами ? мешок. Раскрыли, боже: хлеб чисто ржаной, солдатский, булка ? кирпичик пышный, немного сахара, крупа, капуста кислая?

Радио работало сутки. Во время обстрела ? сигнал, в убежище. Но мы не уходили, хотя наш район несколько раз в день из дальнобойных орудий обстреливали. Но и самолеты бомб не жалели, кругом заводы?

26/IV 1942 г. ? Милетта умерла в час ночи, а в шесть утра радио известило: норму на хлеб прибавили. Рабочим ? 400 гр., детям ? 250 гр? Целый день в очередях провела. Принесла хлеб и водку?

Милетту одела в черный шелковый костюм? Лежит на столе в маленькой комнате, прихожу домой, а два сына, семи лет Кронид и пяти лет Костя, валяются пьяные на полу ? половина маленькой выпита? Я испугалась, побежала на второй этаж к дворнику ? ее дочь окончила мединститут. Она пришла со мной и, увидев детей, засмеялась: ?Пусть спят, лучше их не тревожь??

Глаза заросли мхом

6/V 1942 г. утром ушла за хлебом. Прихожу, а Кронида не узнать ? опух, стал очень толстым, на куклу Ваньку-встаньку похож. Я его завернула в одеяло и потащила на 21-ю линию в консультацию, а там ? закрыто. Тогда понесла его на 15-ю линию, где тоже дверь на замке. Принесла обратно домой. Побежала к дворничихе, позвала доктора. Врач пришла, посмотрела и сказала, что это третья степень дистрофии?

Стук в дверь. Открываю: два санитара из больницы имени Крупской ? по поводу дочки. Я перед их носом дверь закрыла, а они снова стучат. И тут я опомнилась, дочки-то нет, а Кроня, Кронечка-то живой. Я дверь открыла, объяснила, что сына надо в больницу. Закутала его в одеяло и пошла с ними, прихватив метрики и детскую карточку.

В приемном покое врач мне говорит: ?У вас же ? дочь?. Отвечаю: ?Дочь умерла, а вот сын болен?? Сына взяли в больницу?

Слез нет, но на душе пусто, жутко. Костюха притих, меня целует и за Федей ухаживает, а Федя лежит в ванне детской, оцинкованной?

9/V 1942 г. Мой муж пришел пешком с Финляндского вокзала на сутки. Сходили за тележкой и справкой для похорон на Смоленском кладбище. Кроме моей малышки ? два неопознанных трупа? Одну из умерших дворники волокли за ноги, и голова ее стучала по ступенькам?

На кладбище нельзя было плакать. Милетту отнесла и положила аккуратно на ?поленницу? из умерших незнакомая женщина? 15 дней пролежала Милетта дома, глаза мхом заросли ? пришлось личико закрыть шелковой тряпочкой?

Легкая земля

По радио говорят: ?Каждый ленинградец должен иметь огород?. Все скверы превращены в огороды. Семена моркови, свеклы, лука дают бесплатно. У нас на Большом проспекте посажены лук и щавель. Еще радиообъявление: можно получить пропуск в Бергардовку, во Всеволожск, а у меня там Валя в госпитале работает. Я в 16-е отделение милиции, к начальнику. Он мне пропуск выписывает, а я его прошу на время отъезда няньку. И он вызывает женщину ? Рейн Альму Петровну и спрашивает ее: ?Пойдешь в няньки к ней? ? на меня указывая. ? У нее три сына: один семи, второй ? пяти лет, а третий и вовсе новорожденный??

Она пошла ко мне домой. А я пешком на Финляндский вокзал. Поезд шел ночью, обстрелы. Приехала я во Всеволожск в пять утра: солнце, листья на деревьях распускаются. Валин госпиталь ? бывший пионерлагерь.

Сижу на берегу речки, птицы поют, тишина? Как в мирное время. Вышел из дома какой-то дедушка с лопатой. Спрашивает: ?Что здесь сидите?? Объясняю: ?Вот, приехала огород копать, а лопату в руках не умею держать?. Он мне дает лопату, показывает, как копать, а сам садится и смотрит, как я работаю.

У него земля легкая, ухоженная. Большой участок перекопала, а тут и моя Валя пришла: несет хлеб и пол-литра черной смородины?

Я села, понемногу щиплю хлеб, ем ягоды, запиваю водой. Подошел ко мне дед и говорит: ?Пиши заявление ? даю тебе две комнаты и комнатушку на чердаке??

Так я своих недалеко, но из города вывезла. Феденьку взяли в круглосуточные ясли, а за Костюхой смотрел дед?

6/VI поехала в Ленинград за Кронидом. Выписали его из больницы с диагнозами: дистрофия III степени, паратиф, остеомиелит. Ни одного волоса на голове, но вшей белых, крупных 40 штук убили. Целый день сидели на вокзале. Познакомилась с женщинами, которые объяснили: это трупная вошь, к человеку здоровому не бежит?

В пять утра вышли из поезда. Сын тяжелый, несу на руках, голову не может держать. Когда добрались до дома, Валя на него посмотрела и заплакала: ?Умрет?? Пришла врач Ирина Александровна, укол сделала и молча ушла.

Кроня открыл глаза и сказал: ?Я ? молодец, даже не поморщился?. И заснул?

А в 9 часов утра пришли доктора: главврач госпиталя, профессор и медсестра, осмотрели, дали рекомендации. Мы их, как могли, выполняли. Только он все равно голову не держал, очень был слаб, не ел ? только пил молоко. День за днем немного поправлялся?

Я старалась заработать. Девичьи гимнастерки делала, убавляя те, что были шиты для мужиков. А заказчицы мне несли кто похлебку, кто кашу. А я, как умела, все шила.

Сын умирал, как взрослый

На побывку приехал муж и сообщил, что из саперов его переводят в машинисты, в Ленинград. ?Я же моряк, ? сказал. ? И паровозов не знаю?. Начальник его даже обнял: ?Это еще лучше: принимай новенький катер в ЦПКиО, грузи в товарняк ? и на Ладогу!..?

6/VII 1942 г. Едем в Ленинград. Кроню должны положить в больницу, а я сдаю кровь ? надо детей подкормить? Сижу с сыновьями в Институте переливания крови ? там, где доноров кормят обедом. Хлебаем суп, а нас военный корреспондент снимает и, улыбаясь, говорит: ?Пусть фронтовики посмотрят, как вы здесь, в Ленинграде?? Потом идем в больницу Раухфуса. Там у меня берут документы, и Кроня уходит в палату. Сын пролежал в больнице четыре месяца?

А 26/VII умер Феденька, Федор Константинович. Я его взяла из яслей уже безнадежного. Умирал, как взрослый. Вскрикнул как-то, глубоко вздохнул и выпрямился?

Я его завернула в одеяльце-конверт, очень красивое, шелковое, и понесла в милицию, где выписали похоронное свидетельство? Отнесла я его на кладбище, здесь же нарвала цветов, в землю его положили без гроба и закопали? Я даже не могла плакать?

1 июля 1942 года я пришла в отдел кадров пароходства. Рассказала: дочь и сына похоронила. А муж служит на Ладоге. Попросилась в матросы. Объяснила: карточек мне не надо, я ? донор, получаю рабочую карточку, а надо мне постоянный пропуск на Ладогу. Он взял паспорт, поставил штамп, выписал пропуск до Осиновца, осиновецкого маяка. Выписал постоянный билет во второй вагон идущего туда поезда ? бесплатный, и уже 10 числа я приехала в пункт назначения. В порт меня пропустили. Мне объяснили, что катер, возивший эвакуированных и продукты (хорошо, груз успели выгрузить), во время бомбежки ушел на дно. А команда ? капитан, механик и матрос ? спаслись, выплыли. Потом катер подняли, и теперь он в ремонте?

Катера шли обычно в Кобону, везли живой груз? Время от времени я ездила в город. Но взять с собой даже крупинки, даже пылинки муки не могла ? если найдут, тут же расстрел. Над пристанью, где лежат мешки с крупой, горохом, мукой, самолет бреющим полетом пролетит, продырявит, в воду запасы сыплются ? беда!

Мой Костя делал закваску и пек оладьи ? к нам приходил весь пирс. Наконец, начальник порта распорядился снабжать нас мукой и маслом. А то грузчики и военные доставали из воды размокшую массу и ? на плиту. Съедят, и тут же заворот кишок, умирают? Сколько таких случаев было!

Так что я опять пришлась ко двору. У меня две рабочих карточки: одну отдаю в детский сад, там довольны, за Костюхой уход хороший, а другую карточку даю Вале. Как еду к деду, у которого наши вещи, он меня капустой и ягодами балует. И еще дает яблочки, я их в Ленинград, в больницу к Кроне. Угощу няньку, врача, разнесу письма из Осиновца и обратно на Ладогу, в порт? Так и верчусь, как белка в колесе. Улыбки людей ? в подарок, да и муж рядом?

27/VIII. Быстро лето прошло. Ладога бурная, холод, ветер, бомбежки усилились? Плывем в Кобону. Груз выгрузили, недалеко от берега катер пошел ко дну.

Костю направили на водокачку (станция Мельничный Ручей). Сутки дежурит, двое ? свободен?

Кроню в то время из больницы имени Раухфуса перевезли в больницу на Петроградку, сказали, что там сделают операцию. Положили его в женское отделение. Женщины его полюбили ? учили шитью, вязанию?

В конце декабря Кроне удалили кусок челюсти, в январе велели забирать домой.

3/I 1943 г. Снова ходила просить жилье, предложили пустующий дом в Мельничном Ручье?

Человек родился!

?Долго не бралась за дневник ? не до того было. Пошла к докторам. Они меня осматривают, слушают, как ты там у меня растешь, а я с тобой разговариваю, глажу тебя ? мечтаю, чтобы ласковая росла, пригожая, умная. А ты как будто слышишь меня. Костя кроватку уже тебе принес плетеную ? очень красивую, ждем тебя с великой радостью. Знаю, что ты ? дочка моя, растешь, знаешь, какой была Милетта?

Помню, блокада ? она братьев бережет. Я уйду, а они втроем одни. Как начнется бомбежка, она всех ? под кровать? Холод, голод, она последними крошками с ними поделится. Видела, как я хлеб делю, и тоже делила. Оставит себе кусочек поменьше, а горчицы побольше, как я? Страшно одним в четырехкомнатной квартире? Как-то бомба во дворе разорвалась ? стекла с соседнего дома сыплются, а наш шатается?

?Я кровь не сдаю с мая месяца, так как знаю, что это вредно тебе, моя ненаглядная доченька. Вышла за поленом, мимо соседи идут ? радуются, прорвана блокада?

Солдаты 63-й Гвардейской дивизии подарили моему мужу Косте новую офицерскую шубу. Полная изба народу, шум, шутки, счастье! Неужели позади блокада!

2/II 1943 г. Я говорю Косте: ?Беги за врачом, начинается!? На плите стоит 12-литровая кастрюля с теплым кипятком, а в 7-литровой уже кипит вода. А вчера, 1 февраля, меня смотрел врач, запустил капли в глаза, дал мне йод, шелковую нитку в мешочке и сказал: ?В госпиталь не ходи ? там дикий холод, и весь он завален покойниками, да и находится за 4 километра от дома??

Вернулся муж, лица на нем нет. Не обнаружил в больнице ни единого человека ? видно, ночью тихо снялись? Люди ему сказали, что слабых отправили в тыл, а тех, кто покрепче, ? на фронт?

Схватки уже нетерпимые. Дети спят в комнате, я стою в корыте, в Костиной рубахе. Он ? напротив меня, ножницы наготове? Уже держит твою головку, уже ты у него на руках? Лицо у него светлое? Я беру тебя на руки. Он режет пуповину, смазывает йодом, завязывает. Рядом ванночка. Льет на головку воду ? голова у тебя волосатая. Орешь, дети вскакивают, отец им кричит: ?На место!?

Заворачивает тебя, несет на кровать?

Я моюсь, Костя берет меня на руки и тоже несет на кровать. А сам выливает из емкостей воду, моет пол, моет руки и приходит смотреть, как ты спишь в кроватке. Потом подходит ко мне, гладит по голове, желает спокойной ночи, идет спать на кухонную скамью? Луна за окном огромная?

Утром муж говорит мне: ?Всю ночь не спал, слушал, как сопит дочь. И надумал: давай назовем ее Надеждой и будем думать, что нас ждет Надежда и радость?.

Источник