Фоторепортаж из-под земли, снятый шахтером в завале

33 шахтера, оказавшиеся в завале на 700-метровой глубине, ждали спасения в течение двух месяцев. Никто не узнал бы, как выглядит быт горняков, если бы фотографу Адаму Паттерсону не удалось тайком передать одному из них камеру.



5 августа 2010 года на шахте Сан-Хосе произошла авария: 33 горняка оказались под завалом. Спустя 17 дней, в ходе поисковой операции, было установлено, что все они живы — шахтеры укрылись в одном из убежищ внутри шахты на глубине 700 метров. Трехдневный запас провианта, который хранился там же, выжившие растянули на две недели: раз в два дня каждый съедал по ложке консервированного тунца и половине печенья.

Попытки спасателей пробраться к горнякам по вентиляционным шахтам провалились, а использование тяжелой техники вызвало новые обвалы — операция по вызволению шахтеров затягивалась. Все это время с внешним миром их связывала лишь узкая скважина, через которую горняки получали еду и воду, а также посылки от близких.

Работавший на месте аварии фотограф Адам Паттерсон рассказал Bird in Flight, как раздобыл фотографии о жизни шахтеров в завале.

— Я входил в состав съемочной группы, которую телеканал BBC отправил в пустыню Атакама для работы над документальным фильмом о семьях шахтеров, ждавших спасения близких. Мы жили в лагере недалеко от шахты. До самого конца операции никто не был уверен, получится поднять людей на поверхность или нет.

Спасатели опустили в шахту кабель и установили видеосвязь с выжившими. Правительство время от времени давало прессе снимки горняков, но никто не знал, в каких условиях живут шахтеры на самом деле.

Я познакомился с Анжеликой, которая рассказала мне о своем парне — шахтере Эдисоне Пенье. Эдисон был заядлым бегуном. Он не бросил свои тренировки даже под землей. Каждый день он бегал по тоннелям, которые после аварии остались неповрежденными. Пенья тренировался в тяжелых рабочих ботинках и в каске, на которой был закреплен фонарь.

В один из дней Анжелика получила от него записку — он просил передать беговые кроссовки. Мы передали Эдисону обувь, спрятав внутрь небольшую камеру. Анжелика написала парню письмо, в котором просила снимать все, что он видит. Вскоре мы получили от него зашифрованную записку — шахтер согласился выполнить просьбу.




12 октября Эдисон передал нам карту памяти. Закрывшись в машине, мы загрузили фото на компьютер. На снимках были темные тоннели и сам шахтер. Мы рассматривали фотографии человека, который все еще находился под землей и не имел никаких гарантий выбраться оттуда живым.

Шахтеров удалось вытащить на поверхность через 69 дней после аварии. Когда Эдисона подняли из шахты, мы перекинулись несколькими словами. Он рассказал, насколько невыносимой была жизнь в темноте. В тот момент я понял, что его страдания не закончились (позже Пенья признался журналисту «Нью-Йорк таймс», что после спасения у него были проблемы с алкоголем и наркотиками. — Прим. ред.).

Спасенные чилийские шахтеры на время стали настоящими звездами, но когда интерес к истории угас, парням пришлось приспосабливаться к обычной жизни. (Через год после аварии большинство из них оказались безработными. По признанию одного из горняков, почти все они до сих пор страдают от посттравматического синдрома. — Прим. ред.)

Эти снимки — уникальный документ. Фотографы не могли попасть в шахту, поэтому фотографии Эдисона стали единственным наглядным свидетельством о жизни под землей.