Парик, умеренно смешной бабский креатиф

Эта грустная история началась в тот незабываемый день, когда моя подруга Сёма, с помощью гидропирита и нашатырного спирта попыталась сделать меня блондинкой, и одновременно лишить волос, что ей в общем-то удалось. В те далёкие девяностые дешевле было стать после облысения панком, чем купить парик. Парики, конечно, в продаже имелись. Полный Черкизовский рынок париков. Сделанных из чьей-то сивой мотни, и уложенных в причёску ?Немытая овца?. Наощупь эти парики напоминали мёртвого ежа, да и выглядели примерно так же. Только непонятно почему стоили нормальных денег.
Нормальных денег у меня в шестнадцать лет не было. У меня и ненормальных-то не было. Родители меня обували-кормили, а на карман бабла не давали, справедливо полагая, что я на эти деньги начну покупать дешёвое пиво и папиросы. Вернее, мама об этом только догадывалась. А папа знал это точно. Так что пришлось мне пару лет ходить в рваных джинсах и в майке с Егором Летовым, и ждать пока отрастут волосы. Волосы ? не Я - дурак, ругаюсь матом, мерзкий, толстый, бородатый. Не дают мне секса телки, тренируюсь в попу елкой., отросли, конечно. Тут бы мне возрадоваться, и начать любить и беречь свои волосы, ан нет.
Волосы, может, и отросли, но на мозг это не повлияло. Поэтому как только волосы начали собираться в тощий крысиный хвост ? я вновь решила стать блондинкой. И на это раз без Сёминой помощи. Сёма в доме ? это плохая примета. А я суеверная.
Блондинкой я стала. В салоне красоты, под руками хорошего мастера, который сделал из меня мечту азербайджанца, и напомнил, чтобы через три недели я вновь пришла к нему на покраску отросших корней.
- Обязательно приду! ? Заверила я мастера.
?А вот Я - дурак, ругаюсь матом, мерзкий, толстый, бородатый. Не дают мне секса телки, тренируюсь в попу елкой. я приду? - Подумала я через пять минут, расплачиваясь с администратором.
И не пришла. Потому что краситься я твёрдо решила бюджетно, дома, краской ?Импрессия Плюс?, в цвет ?нордический блондин?.
До того момента я не знала как выглядят нордические блондины, но после окраски своих волос я узнала каким цветом срут квакши. Нордическим блондином они срут. Серо-зелёно-поносным блондином. Результат меня не то, чтобы не удовлетворил? Совсем даже наоборот. Он меня вверг в пучину депрессии и суицида. И я, горестно и страшно завывая на весь дом, пугая маму-папу и старого волнистого попугая Сникерса, поползла звонить Сёме. Наплевав на суеверия.
Сёма прониклась моей проблемой, и уже через десять минут она раскладывала на моём столе мисочки, кисточки и тюбики. Мне было всё равно, что она со мной сделает. Цвет лягушачьего поноса, которым теперь отливал мой златокудрый волос, подавил мою волю и желание жить.
- Такое какашко ничем не смоешь. ? Успокаивала меня Сёма, взбивая в миске что-то очень похожее на нордического блондина. ? Такое или налысо брить, или закрашивать в чёрный цвет. Ты что выбираешь.
- Мне поЯ - дурак, ругаюсь матом, мерзкий, толстый, бородатый. Не дают мне секса телки, тренируюсь в попу елкой.. ? Тихо ответила я, и всхлипнула. ? Только не налысо.
- Тогда не смотри. ? Сёма отвернула меня от зеркала.
Через час я стала цвета воронова крыла, если у ворон, конечно, бывают синие крылья с зелёным отливом. А ещё через два, при попытке расчесать волосы, они отвалились.
Вот и не верь после этого в приметы.
Порыдав ещё сутки, чем окончательно свела с ума старого Сникерса, я поехала на Черкизовский рынок за париком. За два года ассортимент париков не уменьшился, и даже цены на них стали на порядок ниже. Вот только выбор по-прежнему ограничивался моделями ?Немытая овца? и ?Я - дурак, ругаюсь матом, мерзкий, толстый, бородатый. Не дают мне секса телки, тренируюсь в попу елкой Эдита Пьеха?. Я терзалась выбором часа два, пока ко мне подошло что-то маленькое и китайское, и не подёргало меня на куртку:
- Валёсики исесь? ? Спросило маленькое и китайское, застенчиво поглаживая мой карман.
- Волосики ищу. ? Подтвердила я, накрывая свой карман двумя руками. ? Красивые волосики ищу. Не такие. ? Я показала руками на свою голову. ? И не такие. - Я обвела широким жестом половину Черкизовского рынка.
- Идём. ? маленькое и китайское погладило мой второй карман, и потянуло меня за куртку. ? Идём-идём.
И я пошла-пошла. Мимо развешанных на верёвке трусов-парашютов, мимо огромных сатиновых лифчиков непонятного цвета, способных сделать импотентом даже кролика, и мимо цветастых халатов, украденных, судя по всему, из дома престарелых. Зачем я шла ? не знаю. Маленькое и китайское внушало гипнотическое доверие.
Мы долго пробирались между трусами, пока не очутились в каком-то туалете. Унитаза, правда, я не заметила, но воняло там изрядно. И не Шанелью.
?Тут меня и выебут щас? - промелькнула неоформившаяся мысль, и я сжала сфинктер.
- Валёсики! ? Маленькое и китайское сунуло мне в руки рваный пакет, и потребовало: - Пицот тысь.
Пятьсот тыщ по тем временам равнялись половине зарплаты продавца бананов, коим я и являлась, и их было нестерпимо жалко. Но ещё жальче было маму, папу и Сникерса, которые уже поседели от моих горестных стонов, а Сникерс вообще перестал жрать и шевелиться. Ну и себя, конечно, тоже было жалко.
Я раскрыла пакет ? и ахнула: парик стоил этих денег. Был он, конечно, искусственный, зато блондинистый, и длиной до талии.
- Зеркало есть? ? Я завращала глазами и на губах моих выступила пена, а маленькое и китайское определённо догадалось, что продешевило.
- Ня. ? Мне протянули зеркало, и я, напялив парик, нервно осмотрела себя со всех сторон.
Русалка. Богиня. Афродита наЯ - дурак, ругаюсь матом, мерзкий, толстый, бородатый. Не дают мне секса телки, тренируюсь в попу елкой.. И всего-то за пятьсот тысяч!
- Беру! ? Я вручила грустному маленькому и китайскому требуемую сумму, и на какой-то подозрительной реактивной тяге рванула домой.

- Вот точно такую Я - дурак, ругаюсь матом, мерзкий, толстый, бородатый. Не дают мне секса телки, тренируюсь в попу елкой.ню мы в семнадцать лет с корешем пропили? - Сказал мой папа, открыв дверь, и мгновенно оценив мою обновку. ? Пили неделю. Дорогая вещь.
- Не обольщайся. ? Я тряхнула искуственной гривой, и вошла в квартиру. ? Пятьсот тыщ на Черкизоне.
- Два дня пить можно. ? Папа закрыл за мной дверь. ? И это под хорошую закуску.
Тем же вечером я забила стрелку с мальчиком Серёжей с Северного бульвара, и заставила его пригласить меня к себе в гости. Серёжа долго мялся, врал мне что-то про родителей, которые не уехали на дачу, но что-то подсказывало мне, что Серёжа врал, спасая своё тело от поругания. Поругала я Серёжу месяц назад, один-единственный раз, и толком ничего не помнила. Надо было освежить память, и заодно показать ему как эффектно я буду смотреться с голой жопой, в обрамлении златых кудрей.
Но Серёжа, в отличии от меня, видимо, хорошо запомнил тот один-единственный раз, и приглашать меня на свидание наотрез отказывался. Пришлось его пошантажировать и пригрозить предать публичной огласке размеры его половых органов.
Про размеры я не помнила ровным счётом ничего, но этот шантаж всегда срабатывал. Сработал он и сейчас.
- Приезжай? - Зло выкрикнул в трубку Серёжа, и отсоединился.
- А вот и приеду. ? Сказала я Сникерсу, и постучала пальцем по клетке, отчего попугай вдруг заорал, и выронил перо из жопы.
Ехать никуда было не нужно. Я вышла из дома, перешла дорогу, и через пять минут уже звонила в дверь, номер которой был у меня записан на бумажке. Ибо на память я адреса тоже не помнила.
- А вот и я. ? Улыбнулась я в приоткрывшуюся дверь. ? Ты ничего такого не замечаешь?
Я начала трясти головой, и в шее что-то хрустноло.
- Замечаю. ? Ответил из-за двери Серёжин голос. ? Ты трезвая, вроде. Погоди, щас открою.
Судя по облегчению, сиявшему на Серёжином лице, он только что был в туалете. Либо? Либо я даже не знаю что и думать.
- Чай будешь? ? Серёжа стоял возле меня с тапками в руках, и определённо силился понять что со мной не так.
- Чаю я и дома попью. ? Я пренебрегла тапками, и грубо привлекла к себе юношу. ? Люби меня, зверюга! Покажи мне страсть! Отпендрюкай меня в прессовальне!
Серёжа задушенно пискнул, и я ногой выключила свет. В детстве я занималась спортивной гимнастикой.

Романтичные стоны ?Да, Серёжа, да! Не останавливайся!? чередовались с неромантичным ?Блять! Ой! Только не туда! Ай! Больно же!?, и в них вплетался какой-то посторонний блюющий звук. Я не обращала на него внимания, пока этот звук не перерос в дикий нечеловеческий вопль.
- Сломала что ли? ? Участливо нащупала я в темноте Серёжину гениталию, и сама же ответила: - Не, вроде, целое? А кто орёт?
- Митя? - Тихо ответил в темноте Серёжа. ? Кот мой.
- Митя? - Я почмокала губами. ? Хорошее имя. Митя. А чё он орёт?
- Ебаться хочет. ? Грустно сказал Серёжа. ? Март же?
- Это он всегда так орёт?
- Нет. Только когда кончает.
Ответ пошёл в зачот. Я почему-то подпрыгнула на кровати, и в ту секунду, когда приземлилась обратно ? почувствовала что мне чего-то сильно не хватает. Катастрофически не достаёт. Что-то меня очень беспокоит и делает несчастной.
Ещё через секунду я заорала:
- Где мой парик?!
Мои руки хаотично ощупывали всё подряд: мой сизый ёжик на голове, Серёжин Я - дурак, ругаюсь матом, мерзкий, толстый, бородатый. Не дают мне секса телки, тренируюсь в попу елкой., простыню подо мной? Парика не было.
- Твой ? что?! ? Переспросил Серёжа.
- Мой парик! Мой златокурдый парик! Ты вообще, мудила, заметил что у меня был парик?! И не просто парик, а китайский нейлоновый парик за поллимона!!! Включи свет!!!
Я уже поняла, что по-тихому я свои кудри всё равно не найду, и Серёжа в любом случае пропалит мою нордическую поебень. Так что смысл был корчить из себя Златовласку?
В комнате зажёгся свет, и мне потребовалось ровно три секунды, чтобы набрать в лёгкие побольше воздуха, и заорать:
- БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!
Я сразу обнаружила свой парик. Свой красивый китайский парик из нейлона. Свои кудри до пояса. Я обнаружила их на полу. И всё бы ничего, но кудри там были не одни. И кудрям, судя по всему, было сейчас хорошо.
Потому что их ебал кот Митя. Он ебал их с таким азартом и задором, какие не снились мне и, тем более, Митиному хозяину. Он ебал мой парик, и утробно выл.
- Блять? ? Я трясущейся рукой ткнула пальцем в то, что недавно было моим париком, и посмотрела на Серёжу. ? Блять? Блять?!
Других слов почему-то не было.
- Бляяяяяяя? - Ответил Серёжа, оценив по достоинству моего нордического блондина цвета зелёной вороны. ? Бляяяя? - Повторил он уже откуда-то из прихожей.
- зайчик. ? Ко мне вернулся дар речи, и я обратила этот дар против Мити. ? зайчик! Старый ты кошачий Я - дурак, ругаюсь матом, мерзкий, толстый, бородатый. Не дают мне секса телки, тренируюсь в попу елкой! Я ж тебе, мурло помойное, щас зубами твой Я - дурак, ругаюсь матом, мерзкий, толстый, бородатый. Не дают мне секса телки, тренируюсь в попу елкой. отгрызу. Отгрызу, и засуну тебе же в жопу! Ты понимаешь, Митя, ебучий ты опоссум?
Митя смотрел на меня ненавидящим взглядом, и продолжал орошать мой кудри волнами кошачьего оргазма.
- Отдай парик, крыса ебливая! ? Взвизгнула я, и отважно схватила трясущееся Митино тело двумя руками. ? Отпусти его, извращенец!
Оторванный от предмета свой страсти, кот повёл себя как настоящий мужчина, и с размаху уебал мне четырьями лапами по морде. Заорав так, что, случись это у меня дома, Сникерс обратился бы в прах, а мои родители бросились бы выносить из дома ценности, я выронила кота, который тут же снова загрёб себе под брюхо мой парик, и принялся совершать ебливые фрикции.
Размазав по щекам кровь и слёзы, я оделась, и ушла домой, решив не дожидаться пока из ванной выйдет Серёжа и в очередной раз испытает шок. Он и так слаб телом.
Не найдя в своей сумки ключи от квартиры, я позвонила в дверь.
- Пропила уже? ? Папа, вероятно, предварительно посмотрел в глазок.
- Да. ? Односложно ответила я, входя в квартиру.
- Под закуску? ? Папа закрыл дверь, и посмотрел на моё лицо внимательнее. ? А пизды за что получила?
- Па-а-а-апа-а-а-а? - Я упала к папе на грудь, и заревела. ? Куда я теперь такая страшная пойду?! Где я ещё такой парик куплю?!
Папа на секунду задумался, а потом сказал:
- А у меня есть шапка. Пыжиковая. Почти новая. За полтора лимона брал. Хочешь?
- Издеваешься?! ? На моих губах, кажется, опять выступила пена.
- Ниразу. ? Успокоил меня папа. ? Мы на неё неделю пить сможем. И под хорошую, кстати, закуску.

Серёжу я с тех пор больше не видела. Его вообще больше никто никогда не видел.
Котов я с тех пор не люблю. Парики ? тоже. Но вот почему-то всегда, когда я вижу на ком-то пыжиковую шапку ? моё сознание подсовывает мне четыре слова ?Ящик пива с чебуреками?.
Почему ? не расскажу. Я папе обещала.

Мама Стифлера ©