Фото с добавочной стоимостью
15 лучших работ World Press Photo 2013: выбор Сергея Максимишина
1. Доминик Нар (Dominic Nahr). «Приграничные войны в Судане»
17 апреля 2012 г. Труп солдата Вооруженных сил Судана (SAF), обнаруженный в луже нефти близ разрушенного нефтяного завода в районе Хеглиг после столкновений с Народной освободительной армией Судана (SPLA).
Пожалуй, это первое изображение, которое меня по-настоящему зацепило. До этого была война-война-война-война. Она из года в год одинаковая. Люди бегут, люди стреляют, люди плачут над ранеными. Страшно-страшно-страшно. Но отличить, какой год, какая война, практически невозможно.
Мне кажется, что одним из критериев «хорошести» фотографии является вот такая штука. Посмотрел массив из 366 фотографий и спросил себя, что осталось в голове. То, что осталось, и есть настоящая фотография. Эта — как раз из таких.
Есть такое ощущение, что это фотография для русских. Сара Мун когда-то сказала о каком-то снимке: «фотография с добавочной стоимостью». Это фотография, в которой есть нечто большее, чем совокупность ее составляющих элементов. Я смотрю на этот снимок, и первое, что вспоминается, — князь Андрей Болконский на поле Аустерлица, его взгляд на летящие облака. Только князь смотрел вверх, а этот смотрит вниз, и там было небо, а здесь нефть. И второе, что мне напомнила картинка, — это фотография Александра Птицына «Нефть Сибири». Все та же нефть, но как по-разному. Эта картинка мне сильно нравится. Она, конечно, жутковатая, но как раз из тех, что с добавочной стоимостью. В ней много каких-то русских смыслов, и она говорит русским больше, чем всем остальным людям.
2. Аммар Авад (Ammar Awad). «Перцовый спрей»
30 марта 2012 г. Израильский полицейский применяет перцовый спрей к протестующему палестинцу во время столкновений после пятничных молитв в День защиты земли за Дамасскими воротами Старого города в Иерусалиме.
Когда я смотрю такие картинки, то задумываюсь, что такое правда в фотографии. Понятно, что страшно жалко этого палестинского мальчика, которого израильский полицейский мучает, прыская перцовым спреем. Но мне хочется спросить — а что было «до»? Мне вспоминается история, когда израильтяне захватили судно, которое шло с грузом для Газы. Reuters опубликовал фотографию, на которой такие замечательные арабы, люди в белом, а между ними израильский солдат с перекошенным лицом. Люди в белом были похожи на ангелов, а солдат похож на ужас. Пафос фотографии был очевиден: кто хороший, а кто плохой. Но израильские блогеры уличили Reuters в том, что фотография была кадрированной. А полный вариант снимка включал в себя руку с большим ножом, которая тянулась к этому солдату. «Отрезав» эту руку, фотограф или редакторы Reuters изменили смысл этой фотографии на сто процентов. Снова вопрос — что есть правда в фотографии? Если руку «отрезали» в фотошопе или при печати — это вранье, а если бы фотограф просто подошел чуть ближе и не включил эту руку в кадр намеренно или случайно? Это было бы уже правдой?
Юджин Смит сказал, что, говоря о документальной фотографии, мы должны забыть о документальности. Фотография и время не очень дружат. И мне кажется, что эта фотография немного вырвана из контекста.
3. Алессио Роменци (Alessio Romenzi). «Сирия в осаде»
14 апреля 2012 г. Сирийские беженцы пытаются пересечь границу между Сирией и Турцией.
Серия меня не очень впечатлила. Понятно, что надо отдать дань мужеству фотографа, потому что там совершенно невозможно снимать, там дико опасно. И, конечно, мы должны уважать всех фотографов, которые там работают. Фотографически серия не очень отличается от других, но эта картинка совершенно фантастическая. Знаете почему? Это бегство в Египет — библейский сюжет. Мне очень нравится эта картинка, и в ней есть добавочная стоимость.
4. Паоло Пеллегрин (Paolo Pellegrin). «Крисчент»
25 апреля 2012 г. Бывший американский морпех со своим оружием.
По поводу этой фотографии был страшный скандал. Есть город в Америке, который называется Рочестер: там есть несколько районов, прозванных «полумесяцем бедности» (Crescent of Poverty), где живет много гопников, преступников. И остальной люд боится и ходит с оружием. Дело в том, что человек, изображенный на фото, узнал себя и был страшно раздосадован, потому что он не имеет никакого отношения ни к криминальному миру, ни вообще к Рочестеру — он там не живет. У него просто спросили, есть ли у него ружье, и попросили сфотографировать. Человек очень обиделся. И это очевидный прокол в работе фотографа.
Здесь вспоминается знаменитая история, которая произошла с фотографом Алексеем Островским в 1993 году. Во время выборов в Думу этот человек был вторым в списке ЛДПР после Жириновского, а сейчас работает губернатором Смоленской области. Когда он был еще совсем молодым, то начал работать на «Московский комсомолец». Учился фотографии, хорошо знал английский, был очень активный и уже все понимал про жизнь. Он сделал для журнала Time фотоисторию про детскую проституцию в Москве. 1993 год, тема очень живая. Надо еще понимать, что журнал Time очень консервативный, пуританский. А тут тема пикантная. Нужно было пройти по очень тонкой грани — с одной стороны, не уйти в детскую порнографию, а с другой — сделать так, чтобы все было очевидно. Первым разворотом вышла фотография, где девочка садится в роскошную машину на фоне Кремля. Когда этот материал вышел в Time, отец девочки опознал ее и поднял скандал. Этот скандал дошел до Washington Post, который написал о том, что фотограф Time смухлевал. Фотограф объяснял в интервью, что он не уверен, что девочка проститутка, но он так думает. Случился гигантский скандал — фотограф попал в черные списки и вряд ли смог бы еще работать на серьезные издания. Он пошел в личные фотографы Жириновского, потом стал его пресс-секретарем, потом очутился в Думе, а теперь он — губернатор Смоленской области. Может, все оно было и к лучшему.
5. Паоло Пеллегрин (Paolo Pellegrin). «Крисчент»
21 апреля 2012 г. Место преступления в Крисченте, Рочестер.
Снова картинка Паоло Пеллегрина. Потрясающая картинка. Жуткий эффект, когда фантазия зрителя является соавтором фотографа. Я вспомнил два страшных репортажа. Помните, был случай в Германии, когда какой-то каннибал съел человека, заручившись письменным согласием жертвы. Stern опубликовал об этом репортаж. Они описали, что происходило, и просто дали фотографии интерьера дома. «Вот это кухня, здесь он отрезал то-то, это гостиная, здесь он схомячил то-то и то-то». Это были просто фотографии интерьера. Но ты начинал представлять, как это было, и это было совершенно жуткой штукой.
Второй была история, которая победила на World Press Photo два-три года назад и которая меня совершенно потрясла. Это была история о детях — жертвах сексуального насилия. Там были пары фотографий. С одной стороны было фото ребенка, а рядом — фото места, где произошло изнасилование. Где-то была баскетбольная площадка, где-то — пустырь, где-то — роскошная гостиная. Это очень сильный прием, когда зрителя заставляют представлять случившуюся ситуацию, здесь он еще раз использован.
6. Эстебан Феликс (Esteban Felix). «Нападение на бильярдную»
11 марта 2012 г. Тела, оставшиеся на полу после нападения вооруженных неизвестных в масках на бильярдную, расположенную в Чоломе, на задворках города Сан-Педро-Сула, Гондурас.
Я почти уверен, что у фотографа были кадры и без вот этой черной штуки. Вспоминаю одну историю. Я работал в Ираке для американского Newsweek — это было еще до войны. Очень нужно было что-то снять про иракскую нефть. Тогда туда не пускали, это был секретный объект. Но нужно было хоть что-нибудь. И наконец мы нашли одного кагэбэшника, он нас спас — нашел людей, которым можно было дать взятку в 300 долларов, чтобы нас привезли на нефтеперерабатывающий завод. Мы сели в машину и поехали на этот завод. Впереди нас сидели водитель и наш кагэбэшник. На подъезде к заводу я начал снимать через их головы. Потом мы приехали, и можно было снимать все. И я был очень удивлен, когда в журнале вышла именно та фотография, снятая на подъезде, через головы. Потому что в ней было ощущение некой запретности, недоступности. То же ощущение и здесь — как будто через какую-то дырочку смотришь и замираешь от ужаса.
7. Маджид Саиди (Majid Saeedi). «Жизнь во время войны»
21 сентября 2011 г. Афганский певец Фархад Дарья выступает на концерте. При режиме талибов прослушивание даже записанной музыки было запрещено.
Забавно, когда иранский фотограф снимает Афганистан. Хотя, наверное, для иранского фотографа это повод поговорить об Иране. Вряд ли Афганистан свободнее, чем Иран. Вот, например, фотография, где афганские тетки пляшут на концерте. В Иране это запрещено. Иранский фотограф снимает в Афганистане то, что нельзя в Иране.
Я был в Иране — в городе Мешхед. Это очень серьезное место… Если во всем Иране женщинам обязательна косынка, то там женщин одевают полностью в чадру, и они ходят в черном с головы до пят. Там находится могила одного из шиитских имамов. Невероятное место по богатству и по святости. В будние дни только из Тегерана туда прилетают 45 000 паломников, а что творится в праздники, просто не описать. Немусульман в усыпальницу и мечеть не пускают, но мне удалось пройти с моим переводчиком. Он мне сказал: делай как я — и я где нужно кланялся, где нужно обувь снимал и так далее. А потом мы с переводчиком пошли в ресторан. Только недавно у них вышло негласное разрешение на музыку в ресторанах. Раньше это было категорически запрещено. Музыку разрешили, а танцы нет. И вот представьте себе: большой зал, в нем сидят люди, а на сцене артист. Песня зажигательная. И все люди сидят и подпрыгивают в такт песни, но никто не рискует встать. А они же люди темпераментные. И когда песня стала уж совсем невыносимо зажигательной, один из посетителей не выдержал, вскочил и пустился в пляс. Тут же появился охранник и просто на него посмотрел. Танцор пристыженно сел на место, и опять все стали сидя подпрыгивать в такт.
Вот об этой истории я вспомнил, глядя на эту картинку. Интересно, о чем думал иранский фотограф, снимающий Афганистан.
8. Альтаф Кадри (Altaf Qadri). «Школа для бедных»
6 ноября 2012 г. Мальчик пишет на доске, нарисованной на стене здания, в бесплатной школе, расположенной под мостом метрополитена. Нью-Дели, Индия.
Негоже спорить с решением жюри, но вот здесь оно показалось немножко удивительным — почему приз получила серия? Во всей серии нет ни одной фотографии, которая бы сказала что-то большее, чем одна эта. Все остальные кадры — перепев этой одной, удавшейся.
9. Вей Сенг Чен (Wei Seng Chen). «Радость на финише»
12 февраля 2012 г. Погонщик финиширует во время гонки быков по рисовым полям, традиционного состязания, приуроченного к сбору урожая, в Батусанкаре, Западная Суматра.
Это, мне кажется, настоящая wow-карточка — такое не забудешь никогда. Она похожа на какую-то античную скульптурную группу. Настолько все ярко, динамично и прекрасно, что даже не верится.
10. Йонгжи Чу (Yongzhi Chu). «Разминка»
10 июля 2012 г. Юные гимнасты разминаются в детской спортивной школе в провинции Чжэцзян, Китай.
На WPP есть три абсолютно беспроигрышные темы, которые побеждают по очереди. Это школа гимнастики в Китае, школа бокса на Кубе и школа для слепых в Африке. Это хорошая фотография, но уже все — хватит, правда, становится смешно. Каждый раз разное жюри, и каждый раз оно выбирает победителя из этих трех тем.
11. Сёрен Бидструп (Søren Bidstrup). «Раннее утро»
8 июля 2012 г. Семья фотографа ранним утром на летних каникулах в северной Италии.
Фотография — это занудное, очень грустное дело. И все время фотографа упрекают в том, что он снимает грустное и все про беду. Поэтому фотография, в которой есть юмор, воспринимается всегда как «спасибо этому фотографу». Классная карточка!
12. Фаусто Подавини (Fausto Podavini). «Мирелла»
8 января 2012 г. Мирелла была замужем за Луиджи больше 40 лет. В 65 лет у Луиджи стали проявляться симптомы болезни Альцгеймера. Уже шестой год Мирелла самостоятельно заботится о Луиджи у себя дома в Риме.
Знаете, чем отличается западная школа фотожурналистики от русской? Западные фотографы существенно больше журналисты, чем русские фотографы. Вообще русским фотографам очень не хватает журналистики. А иностранцы — американцы, датчане, итальянцы — берутся за темы, которые нашим кажутся совершенно невероятными. Ну вот, например, история про рак груди, которую сняли американцы. Русскому фотографу в голову не придет такая штука. Русские фотографы идут от того, что визуально интересно, а западные считают, что важно снимать не то, что легко, а то, что действительно волнует людей.
13. Паоло Патрици (Paolo Patrizi). «Секс-работники-мигранты»
24 июля 2009 г. Шэрон, секс-работница из Нигерии, сидит на своей самодельной кровати в пригороде Рима.
Мне очень понравилась эта история. Она замечательно снята. Ничего сложного — придорожные проститутки и их рабочие места, но совершенно блестящая концепция.
14. Фредерик Буйкс (Frederik Buyckx). «Мирные фавелы»
14 февраля 2013 г. Фавелы — беднейшие кварталы Рио-де-Жанейро, расположенные бок о бок с респектабельными районами, — десятилетиями оставались опасными зонами, в которых заправляли наркотоговцы и вооруженные бандиты. К чемпионату мира по футболу 2014-го и Олимпиаде 2016-го власти Рио предприняли попытку очистить фавелы.
Мне кажется, фантастическая карточка. Не забудешь ее.
15. Мэри Хальд (Marie Hald). «Бонни»
7 сентября 2012 г. Бонни Клео Андерсен (38) — мать троих детей, секс-работница в Дании (где легализована проституция), работающая с 18 лет.
Мне просто нравится этот портрет. Опять датчанка, кстати, сняла. Заметили, сколько датчан в победителях? И так всегда. Замечательная школа плюс замечательная газета «Политикен» с самой профессиональной в мире фотослужбой. И вот результат.
17 апреля 2012 г. Труп солдата Вооруженных сил Судана (SAF), обнаруженный в луже нефти близ разрушенного нефтяного завода в районе Хеглиг после столкновений с Народной освободительной армией Судана (SPLA).
Пожалуй, это первое изображение, которое меня по-настоящему зацепило. До этого была война-война-война-война. Она из года в год одинаковая. Люди бегут, люди стреляют, люди плачут над ранеными. Страшно-страшно-страшно. Но отличить, какой год, какая война, практически невозможно.
Мне кажется, что одним из критериев «хорошести» фотографии является вот такая штука. Посмотрел массив из 366 фотографий и спросил себя, что осталось в голове. То, что осталось, и есть настоящая фотография. Эта — как раз из таких.
Есть такое ощущение, что это фотография для русских. Сара Мун когда-то сказала о каком-то снимке: «фотография с добавочной стоимостью». Это фотография, в которой есть нечто большее, чем совокупность ее составляющих элементов. Я смотрю на этот снимок, и первое, что вспоминается, — князь Андрей Болконский на поле Аустерлица, его взгляд на летящие облака. Только князь смотрел вверх, а этот смотрит вниз, и там было небо, а здесь нефть. И второе, что мне напомнила картинка, — это фотография Александра Птицына «Нефть Сибири». Все та же нефть, но как по-разному. Эта картинка мне сильно нравится. Она, конечно, жутковатая, но как раз из тех, что с добавочной стоимостью. В ней много каких-то русских смыслов, и она говорит русским больше, чем всем остальным людям.
30 марта 2012 г. Израильский полицейский применяет перцовый спрей к протестующему палестинцу во время столкновений после пятничных молитв в День защиты земли за Дамасскими воротами Старого города в Иерусалиме.
Когда я смотрю такие картинки, то задумываюсь, что такое правда в фотографии. Понятно, что страшно жалко этого палестинского мальчика, которого израильский полицейский мучает, прыская перцовым спреем. Но мне хочется спросить — а что было «до»? Мне вспоминается история, когда израильтяне захватили судно, которое шло с грузом для Газы. Reuters опубликовал фотографию, на которой такие замечательные арабы, люди в белом, а между ними израильский солдат с перекошенным лицом. Люди в белом были похожи на ангелов, а солдат похож на ужас. Пафос фотографии был очевиден: кто хороший, а кто плохой. Но израильские блогеры уличили Reuters в том, что фотография была кадрированной. А полный вариант снимка включал в себя руку с большим ножом, которая тянулась к этому солдату. «Отрезав» эту руку, фотограф или редакторы Reuters изменили смысл этой фотографии на сто процентов. Снова вопрос — что есть правда в фотографии? Если руку «отрезали» в фотошопе или при печати — это вранье, а если бы фотограф просто подошел чуть ближе и не включил эту руку в кадр намеренно или случайно? Это было бы уже правдой?
Юджин Смит сказал, что, говоря о документальной фотографии, мы должны забыть о документальности. Фотография и время не очень дружат. И мне кажется, что эта фотография немного вырвана из контекста.
14 апреля 2012 г. Сирийские беженцы пытаются пересечь границу между Сирией и Турцией.
Серия меня не очень впечатлила. Понятно, что надо отдать дань мужеству фотографа, потому что там совершенно невозможно снимать, там дико опасно. И, конечно, мы должны уважать всех фотографов, которые там работают. Фотографически серия не очень отличается от других, но эта картинка совершенно фантастическая. Знаете почему? Это бегство в Египет — библейский сюжет. Мне очень нравится эта картинка, и в ней есть добавочная стоимость.
25 апреля 2012 г. Бывший американский морпех со своим оружием.
По поводу этой фотографии был страшный скандал. Есть город в Америке, который называется Рочестер: там есть несколько районов, прозванных «полумесяцем бедности» (Crescent of Poverty), где живет много гопников, преступников. И остальной люд боится и ходит с оружием. Дело в том, что человек, изображенный на фото, узнал себя и был страшно раздосадован, потому что он не имеет никакого отношения ни к криминальному миру, ни вообще к Рочестеру — он там не живет. У него просто спросили, есть ли у него ружье, и попросили сфотографировать. Человек очень обиделся. И это очевидный прокол в работе фотографа.
Здесь вспоминается знаменитая история, которая произошла с фотографом Алексеем Островским в 1993 году. Во время выборов в Думу этот человек был вторым в списке ЛДПР после Жириновского, а сейчас работает губернатором Смоленской области. Когда он был еще совсем молодым, то начал работать на «Московский комсомолец». Учился фотографии, хорошо знал английский, был очень активный и уже все понимал про жизнь. Он сделал для журнала Time фотоисторию про детскую проституцию в Москве. 1993 год, тема очень живая. Надо еще понимать, что журнал Time очень консервативный, пуританский. А тут тема пикантная. Нужно было пройти по очень тонкой грани — с одной стороны, не уйти в детскую порнографию, а с другой — сделать так, чтобы все было очевидно. Первым разворотом вышла фотография, где девочка садится в роскошную машину на фоне Кремля. Когда этот материал вышел в Time, отец девочки опознал ее и поднял скандал. Этот скандал дошел до Washington Post, который написал о том, что фотограф Time смухлевал. Фотограф объяснял в интервью, что он не уверен, что девочка проститутка, но он так думает. Случился гигантский скандал — фотограф попал в черные списки и вряд ли смог бы еще работать на серьезные издания. Он пошел в личные фотографы Жириновского, потом стал его пресс-секретарем, потом очутился в Думе, а теперь он — губернатор Смоленской области. Может, все оно было и к лучшему.
21 апреля 2012 г. Место преступления в Крисченте, Рочестер.
Снова картинка Паоло Пеллегрина. Потрясающая картинка. Жуткий эффект, когда фантазия зрителя является соавтором фотографа. Я вспомнил два страшных репортажа. Помните, был случай в Германии, когда какой-то каннибал съел человека, заручившись письменным согласием жертвы. Stern опубликовал об этом репортаж. Они описали, что происходило, и просто дали фотографии интерьера дома. «Вот это кухня, здесь он отрезал то-то, это гостиная, здесь он схомячил то-то и то-то». Это были просто фотографии интерьера. Но ты начинал представлять, как это было, и это было совершенно жуткой штукой.
Второй была история, которая победила на World Press Photo два-три года назад и которая меня совершенно потрясла. Это была история о детях — жертвах сексуального насилия. Там были пары фотографий. С одной стороны было фото ребенка, а рядом — фото места, где произошло изнасилование. Где-то была баскетбольная площадка, где-то — пустырь, где-то — роскошная гостиная. Это очень сильный прием, когда зрителя заставляют представлять случившуюся ситуацию, здесь он еще раз использован.
11 марта 2012 г. Тела, оставшиеся на полу после нападения вооруженных неизвестных в масках на бильярдную, расположенную в Чоломе, на задворках города Сан-Педро-Сула, Гондурас.
Я почти уверен, что у фотографа были кадры и без вот этой черной штуки. Вспоминаю одну историю. Я работал в Ираке для американского Newsweek — это было еще до войны. Очень нужно было что-то снять про иракскую нефть. Тогда туда не пускали, это был секретный объект. Но нужно было хоть что-нибудь. И наконец мы нашли одного кагэбэшника, он нас спас — нашел людей, которым можно было дать взятку в 300 долларов, чтобы нас привезли на нефтеперерабатывающий завод. Мы сели в машину и поехали на этот завод. Впереди нас сидели водитель и наш кагэбэшник. На подъезде к заводу я начал снимать через их головы. Потом мы приехали, и можно было снимать все. И я был очень удивлен, когда в журнале вышла именно та фотография, снятая на подъезде, через головы. Потому что в ней было ощущение некой запретности, недоступности. То же ощущение и здесь — как будто через какую-то дырочку смотришь и замираешь от ужаса.
21 сентября 2011 г. Афганский певец Фархад Дарья выступает на концерте. При режиме талибов прослушивание даже записанной музыки было запрещено.
Забавно, когда иранский фотограф снимает Афганистан. Хотя, наверное, для иранского фотографа это повод поговорить об Иране. Вряд ли Афганистан свободнее, чем Иран. Вот, например, фотография, где афганские тетки пляшут на концерте. В Иране это запрещено. Иранский фотограф снимает в Афганистане то, что нельзя в Иране.
Я был в Иране — в городе Мешхед. Это очень серьезное место… Если во всем Иране женщинам обязательна косынка, то там женщин одевают полностью в чадру, и они ходят в черном с головы до пят. Там находится могила одного из шиитских имамов. Невероятное место по богатству и по святости. В будние дни только из Тегерана туда прилетают 45 000 паломников, а что творится в праздники, просто не описать. Немусульман в усыпальницу и мечеть не пускают, но мне удалось пройти с моим переводчиком. Он мне сказал: делай как я — и я где нужно кланялся, где нужно обувь снимал и так далее. А потом мы с переводчиком пошли в ресторан. Только недавно у них вышло негласное разрешение на музыку в ресторанах. Раньше это было категорически запрещено. Музыку разрешили, а танцы нет. И вот представьте себе: большой зал, в нем сидят люди, а на сцене артист. Песня зажигательная. И все люди сидят и подпрыгивают в такт песни, но никто не рискует встать. А они же люди темпераментные. И когда песня стала уж совсем невыносимо зажигательной, один из посетителей не выдержал, вскочил и пустился в пляс. Тут же появился охранник и просто на него посмотрел. Танцор пристыженно сел на место, и опять все стали сидя подпрыгивать в такт.
Вот об этой истории я вспомнил, глядя на эту картинку. Интересно, о чем думал иранский фотограф, снимающий Афганистан.
6 ноября 2012 г. Мальчик пишет на доске, нарисованной на стене здания, в бесплатной школе, расположенной под мостом метрополитена. Нью-Дели, Индия.
Негоже спорить с решением жюри, но вот здесь оно показалось немножко удивительным — почему приз получила серия? Во всей серии нет ни одной фотографии, которая бы сказала что-то большее, чем одна эта. Все остальные кадры — перепев этой одной, удавшейся.
12 февраля 2012 г. Погонщик финиширует во время гонки быков по рисовым полям, традиционного состязания, приуроченного к сбору урожая, в Батусанкаре, Западная Суматра.
Это, мне кажется, настоящая wow-карточка — такое не забудешь никогда. Она похожа на какую-то античную скульптурную группу. Настолько все ярко, динамично и прекрасно, что даже не верится.
10 июля 2012 г. Юные гимнасты разминаются в детской спортивной школе в провинции Чжэцзян, Китай.
На WPP есть три абсолютно беспроигрышные темы, которые побеждают по очереди. Это школа гимнастики в Китае, школа бокса на Кубе и школа для слепых в Африке. Это хорошая фотография, но уже все — хватит, правда, становится смешно. Каждый раз разное жюри, и каждый раз оно выбирает победителя из этих трех тем.
8 июля 2012 г. Семья фотографа ранним утром на летних каникулах в северной Италии.
Фотография — это занудное, очень грустное дело. И все время фотографа упрекают в том, что он снимает грустное и все про беду. Поэтому фотография, в которой есть юмор, воспринимается всегда как «спасибо этому фотографу». Классная карточка!
8 января 2012 г. Мирелла была замужем за Луиджи больше 40 лет. В 65 лет у Луиджи стали проявляться симптомы болезни Альцгеймера. Уже шестой год Мирелла самостоятельно заботится о Луиджи у себя дома в Риме.
Знаете, чем отличается западная школа фотожурналистики от русской? Западные фотографы существенно больше журналисты, чем русские фотографы. Вообще русским фотографам очень не хватает журналистики. А иностранцы — американцы, датчане, итальянцы — берутся за темы, которые нашим кажутся совершенно невероятными. Ну вот, например, история про рак груди, которую сняли американцы. Русскому фотографу в голову не придет такая штука. Русские фотографы идут от того, что визуально интересно, а западные считают, что важно снимать не то, что легко, а то, что действительно волнует людей.
24 июля 2009 г. Шэрон, секс-работница из Нигерии, сидит на своей самодельной кровати в пригороде Рима.
Мне очень понравилась эта история. Она замечательно снята. Ничего сложного — придорожные проститутки и их рабочие места, но совершенно блестящая концепция.
14 февраля 2013 г. Фавелы — беднейшие кварталы Рио-де-Жанейро, расположенные бок о бок с респектабельными районами, — десятилетиями оставались опасными зонами, в которых заправляли наркотоговцы и вооруженные бандиты. К чемпионату мира по футболу 2014-го и Олимпиаде 2016-го власти Рио предприняли попытку очистить фавелы.
Мне кажется, фантастическая карточка. Не забудешь ее.
7 сентября 2012 г. Бонни Клео Андерсен (38) — мать троих детей, секс-работница в Дании (где легализована проституция), работающая с 18 лет.
Мне просто нравится этот портрет. Опять датчанка, кстати, сняла. Заметили, сколько датчан в победителях? И так всегда. Замечательная школа плюс замечательная газета «Политикен» с самой профессиональной в мире фотослужбой. И вот результат.
Комментариев 1
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.