Как я ехал с Путиным на ?Запорожце?

В "Запорожец" к Владимиру Путину я сел на Гагаринской площади, проголосовав на дороге. Охранники, посыпавшиеся из соседних машин, возражали, но я показал им ксиву обозревателя "Граней", и это, как всегда, произвело сильное впечатление.

Да и Путину, судя по улыбке, мелькнувшей на его невеселых губах, надоело в одиночестве крутить баранку своей "малютки". Премьер-министру явно хотелось выговориться. Должно быть, как в давние времена, когда он подрабатывал частным извозом.

- Халтурить стали в своих статейках, - заметил он в начале разговора. - Строку гоните.



- Давайте о настоящем поговорим, - предложил я, уклоняясь от этой малоприятной темы. - О том, что действительно волнует читателей. О вашей деятельности.

- Давайте, - согласился Владимир Владимирович.

- Жалеть потом не будете? - на всякий случай уточнил я, демонстрируя профессиональное благородство, но уже пристегнувшись ремнем и включив диктофон на запись.

- Жалеть мне не о чем, - жестко ответил премьер. - Все я правильно делал. И сейчас все правильно делаю. И дальше буду все правильно делать.

По совершенно пустому и безлюдному в этот дневной час московскому центру мы мчались с какой-то космической скоростью, и я подумал, что мы как бы въезжаем в последнюю осень.

- Вы правда не знали, кто такой Шевчук?

Собеседник за рулем слегка поморщился.

- А почему я должен был знать, кто он такой? Мне сказали, что петь никто не будет. Как вас по батюшке?

- Исакыч, конечно.

- Я люблю, когда поют за столом. "С чего начинается родина, с картинки"... - запел Путин, но тут же оборвал себя. - Шевчук не петь пришел, а раскрутиться за мой счет. Да таких шевчуков в Питере знаете сколько, талантливых, наглых, оппозиционно настроенных? Ну, он сказал, я ответил, че теперь вспоминать-то?

- А хороший разговор получился, - сказал я.

- Я не вправе давать оценку такому разговору, - строго ответил премьер, и стало ясно, что эта тема для него навсегда исчерпана.

- Еще про демонстрации хочу спросить, - поспешно заговорил я. - Зачем их запрещают и разгоняют.

Человек за рулем пожал плечами.

- Послушайте. Поверьте мне: я этого не знаю! Честное чекистское слово! И Шевчука не знаю, и Лимонова, и Немцова, и Пономарева, и Алексееву, и Милова, и Шендеровича, и этого...мм... Мохнаткина. Никого не знал, не знаю и знать не буду. Знаю только, что ходить надо только на разрешенные митинги, а если ты пришел на запрещенный, то и схлопочешь по хлебалу. Вот в Лондоне, знаете? Пришел, встал не туда с плакатом - и сразу по хлебалу! И в Нью-Йорке! И в Хельсинки! И в Дрездене! А если пришел, куда разрешили, то и митингуй на здоровье, и никто тебя не тронет. У нас ведь свобода, че!

- А вот Ходорковский сидит, - произнес я, не глядя на собеседника, и он вдруг так вильнул рулем, ударив следовавший за нами бронированный джип, что тот скатился в кювет.

- Он че, правда сидит? - изумился Владимир Владимирович. - Я уж думал, что давно вышел.

- Второй процесс идет, - сообщил я премьеру. - В конце года кончится, лет на 15 закрыть могут, а то и...

- Не, правда, что ль? - хватался свободной рукой за голову председатель правительства. - А я и не знал! Да быть не может! Ну, вы меня ужасно огорчили. Надо же... А за что сидит, не знаете? Жалко, что не знаете.

Мы уже подъезжали к месту, где группу старушек с плакатами "Путин, спаси и сохрани!" окружали тысячные толпы секьюрити, и я спросил напоследок: "А кто станет президентом в 2012 году?"

- Или я, или Димон, - легко ответил премьер на этот легкий вопрос. - А че, разве неясно.

- Нехорошо как-то, - робко сказал я. - Все-таки свободные выборы. Всенародное волеизъявление. Конституция.

- Да ты че, Исакыч, - улыбнулся премьер-министр. - Да так ведь повсюду. Буш Буша назначает и Маккейном погоняет. Шредер вон Меркель назначил. Ширак сказал французам, чтобы они Саркози выбрали, французы так и сделали. Ким Ир Сен Ким Чен Ира назначил, а тот сейчас сынишку, Ким Чон Уна, в Пекин повез, знакомить с китайцами. Всюду так. У нас еще хоть интрига.

Тут он, добравшись наконец до людей, резко затормозил и опять удивился: откуда люди? Мне вообще показалось, что он не совсем понимает, откуда ехал, куда приехал и где живет. Но это было мое глубоко субъективное мнение, которым я не стал делиться с собеседником, да и читателю не хочу навязывать.В конце концов, от водилы лишних знаний не требуется. Лишь бы мы с ним к месту приехали. А мы приехали.

- До свидания, Владимирович, - сказал я, прощаясь.

- Стольник, - небрежно бросил он и, честно отсчитав сдачу, приветственно помахал рукой.

Автор Илья Мильштейн

(C)