Гудрон или бубль-гум нашего детства

В моем детстве, а я родился в 1973 году, у меня и моих сверстников было гораздо больше поводов для радости, чем у нынешних детей. Сейчас доступно практически всё, стоит только поискать в магазинах или заказать через Интернет. И даже если родители не купят тебе ЭТО сегодня, то можно просто вывести их из себя постоянным нытьем в последующие несколько дней, - рано или поздно ЭТО станет твоим. Но не будет той дикой радости обладания чем-то особенным, чего нет больше ни у кого, потому что все доступно и все возможно…

В моем детстве все было по-другому. Любую вещь, будь то игрушка, одежда, жвачка, - все нужно было «доставать». Доставать – это значило: занимать очередь в 6 утра, или привозить из столицы, или получать в посылке от маминой подружки по переписке из Чехословакии, или договариваться со знакомыми продавцами, чтобы то, что тебе нужно, не отдавали в продажу… И еще надо было ждать, иногда довольно долго ждать. Зная, как это сложно, - раздобыть то, что нужно, - появлению новой вещи радовались все – и дети, и взрослые. Это была настоящая искренняя радость от обладания чем-то, что другим «достать» не под силу, чем-то, на что угрохана куча времени и нервов.

Впрочем, это касалось не только вещей, игрушек и сладостей. Все телевидение в то время помещалось всего в два телеканала, причем по второму обычно повторяли то, что вчера было на первом. Так что можно считать, что канал был всего один. У каждого ребенка была маленькая ежедневная радость - «Спокойной ночи, малыши» с коротеньким мультиком или даже отрывком мультика перед сном. И у каждого ребенка были два самых счастливых дня в неделе - суббота и воскресенье, когда несметное количество детских программ сваливалось на его ошалевшую от счастья голову: «АБВГДейка», «Будильник», «В гостях у сказки» (в который раз одно и то же! Но это ничего…) и сборник мультфильмов. Вот в общем-то и все… Хорошо еще, если никто из взрослых не собрался посмотреть «Здоровье» или «Очевидное-невероятное» в это же время по другой программе.

Все это я объясняю для того, чтобы остальная часть моего рассказа рассматривалась читателем через призму этого скомканного вступления. А речь пойдет о простой жвачке, которая по причине своей супердоступности не является предметом вожделения современных детей. Она просто есть, и все! А что? Разве ее когда-то не было?

Не было! Но все мы – дети того времени – знали, что где-то она есть. Порой она даже появлялась у кого-то, и тогда избранные, самые близкие друзья счастливого обладателя, становились в очередь, чтобы пожевать уже безвкусную, уже серую массу. Если обладатель жвачки оказывался щедрым (что без сомнения означало наличие кое-какого домашнего запаса), то одна пластинка или ириска могла быть распилена частей на восемь. Жевать жвачку меньше двух дней было верхом расточительства, и я, честно говоря, не припомню случая, чтобы кто-то выбрасывал её сразу после того, как она теряла свои вкусовые свойства.

В общем, все дети знали, что жвачка существует, многие даже дожёвывали за щедрыми друзьями, но из неопытных малышей лишь единицы знали вкус только что развернутой, нежеваной жвачки. Когда я пошел в детский сад, старшие товарищи научили меня многим премудростям: лизать языком железный турник в лютый мороз, разбирать машинки раз и навсегда, подсматривать за девочками в туалете и, конечно, жевать гудрон. Недостатка в гудроне в ту пору не было. Все веранды на наших участках были обработаны гудроном, обработаны грубо, так, что куски гудрона просто валялись где ни попадя. В этом было что-то захватывающее: воспитатели и родители, естественно, запрещали нам жевать гудрон, поэтому мы делали это тайно, нарушая негласные запреты. Кроме того, гудрона было много, поэтому можно было набить им полный рот. Структура гудрона быстро менялась: в рот ты засовываешь какой-то камушек или стекляшку, а через несколько минут под воздействием тепла, слюны и давления челюстей уже жуешь что-то липкое и тянучее. Говорят, запретный плод сладок. Хотя гудрон и не был сладким, но удовольствие, полученное от его пережёвывания, было ничуть не меньше, чем у нынешних детей от настоящей жвачки.



Став немного взрослей, я полностью отказался от гудрона в пользу самодельных жвачек из плавленых сырков. Рецепт был прост: кусочек сыра «Дружба» надо было смешать с любым домашним вареньем и мять его пальцами до тех пор, пока сыр и варенье не превратятся в однородную массу. Затем «тесто» скатывалось в шарик (или ему придавалась любая другая форма) и высушивалось на батарее. Эти сырные конфеты не жевались, а моментально съедались, но удовольствие они доставляли еще большее, чем гудрон. У каждого была своя технология, и дети часто делились друг с другом своими ноу-хау: сколько часов нужно выдерживать на батарее, как сделать жвачку нужного цвета ит.д. Кстати говоря, было три основных цвета таких жвачек: синий, красный и зеленый – только такого цвета тогда продавались стержни для шариковых ручек. Если у тебя когда-то была настоящая жвачка, то, естественно, ты годами берег фантик, в который она была завернута (те жвачки, которые мне попадались в то время, неизменно формой напоминали ириску, т.е. были квадратными). Особым шиком было придать сладко-сырной массе форму бывшей жвачки, а на следующий день в детском саду небрежно достать из обертки маленький брусочек и на глазах изумленной публики отправить его поглубже в рот. Обертку можно снисходительно отдать коллегам для изучения.

В то время в продаже стали появляться советские жвачки «Ну, погоди!» (мои детские лыжи назывались точно так же), но купить их, понятное дело, было практически невозможно. Их можно было получить за собранную макулатуру или выиграть в какую-нибудь дурацкую лотерею. Первую из настоящих жвачек, которую я помню, я выиграл именно в лотерею, когда был с мамой в зоопарке. Мама заплатила, а мне осталось вытянуть из барабана бумажку с названием приза или, что скорее всего, пустую. Мне сказочно повезло! Я выиграл жвачку «Ну, погоди!». Рядом не было ни одного конкурента! Мама отнеслась к жвачке прохладно – взрослые ради детей могут…ну да ладно. Итак, я владел ей безраздельно. Я запихнул ее в рот и стал сильно работать челюстями. Сильно, потому что она была твердая, как застывший гудрон, как залежавшаяся ириска. Но это была самая настоящая жвачка! Не прошло и десяти секунд, как на моих зубах что-то захрустело… Жевнув еще пару раз по инерции, я достал изо рта липкий комочек и обнаружил в нем уже разжеванную зубную пломбу. Не помню сейчас, о чем я жалел больше: об испорченном зубе или об испорченной жвачке. Да что там говорить – испорчен был весь день! Зоопарк меня больше не интересовал, а зверей я возненавидел (надо же было на кого-то злиться, а на маму злиться опасно – можно и по шее схлопотать).


Спустя несколько лет мой дедушка подарил мне на день рождения пять долларов, которые он, по его словам, нашел на улице. Тогда не было никакой возможности обменять доллары на рубли. Их можно было потратить только в магазине «Березка», где продавались такие штуки, которых в обычных магазинах не было и в помине. Что я купил? Пачку сигарет с ментолом (в то время всем мальчикам к 12 годам уже полагалось курить) и мешок жвачек…

Источник