История любви минского менеджера и девушки из Венесуэлы
Далее вас ждет история любви белорусского менеджера Александра и жительницы Венесуэлы Мелиссы. Несмотря на то, что возлюбленные из совершенно «разных миров», им удалось добиться идиллии, но не в солнечной Венесуэле, а в Белоруссии.
Самолет приземлился. Александр вышел на трап и сразу же получил удар горячего воздуха в подбородок. Устояв на ногах, парень включил слух и обоняние. Вокруг смешивались совершенно новые звуки и запахи. В тяжелом воздухе ощущалось промышленное масло. Где-то далеко шелестели джунгли. И это принципиально отличалось от шума нашего леса. Он ожидал от Венесуэлы заработка, карьерного роста и экзотики. Однако в итоге первое место в этом списке заняла страстная, как латиноамериканский сериал, трансатлантическая любовь.
На дворе стоял 2012 год. Александр работал на предприятии, ставшем продуктом пылкой белорусско-венесуэльской дружбы. Европейцы поднимали в Южной Америке промышленность и строили карьеры. Саша к тому моменту окончил иняз. Основной язык — английский, неосновной — испанский, который жизнь заставила доучивать.
— Представьте себе, допустим, классический белорусский язык и «трасянку». Так вот испанский, которому нас учат в университете, и испанский, на котором говорят носители языка, — это принципиально разные вещи. В Венесуэле он называется latino. Первое время я не мог понять вообще ничего.
Пока Саша предается южноамериканским воспоминаниям, Мелисса заваривает кофе, привезенный с родины. Кухня наполняется богатым и, как говорил Ивар Калныньш в какой-то доисторической рекламе, чарующим ароматом.
Знание базового испанского выделяло Александра на общем фоне пришлых соотечественников.
— Я работала тогда в салоне сотовой связи, — в кухне включается стрекочущий испанский. — К нам заходило много русскоязычных людей. Они не знали испанского и общались только жестами. Саша оказался первым, кто хоть что-то понимал. Он не мог уловить мои слова с первого раза, поэтому все время смешно переспрашивал.
Дело было в штате Баринас, и город назывался тоже Баринас. 300 тысяч населения, 500 километров от столицы — такой венесуэльский Бобруйск. Правда, с уровнем преступности, уверенно пробивающим потолок. Мелисса говорит, что у всех снесло кукушку лет десять назад. Тогда по улицам еще можно было ходить в одиночку в любое время суток. До переезда в Беларусь девушка передвигалась по городу только в машине друзей или родственников. Порой заказывала такси, которое можно было прождать часа три. Все-таки доверять никому нельзя, потому приходилось ждать, пока освободится знакомый водитель.
— Никаких колец и украшений. Если только ты не хочешь стать приманкой, на которую обязательно отреагируют. Меня как-то остановили на улице. Отжали все. Вот прямо все. Но я еще легко отделалась. Девушку моего брата «чистили» так раза три. Папу, который ехал на машине в 7 утра в будний день, остановили прямо на дороге. На мотоцикле сидели мужчина и женщина, беременная. Папа пытался сопротивляться, но мужчина дал ему по башке. Машину в итоге забрали со всеми документами. Потом пришлось ее выкупать. Естественно, из авто все выдрали по максимуму.
Помешивая ложкой кофе, Александр вспоминает свою страшилку про Венесуэлу:
— Знакомые ребята говорят, что по статистике там каждый час кого-то убивают. Не знаю, насколько официальна эта информация. Но я не удивлюсь, окажись она правдивой. У нас на предприятии был парнишка. Его дядя работал таксистом. Он затормозил на перекрестке в 8 утра и получил удар в дверь. В машину врезался мотоциклист. Таксист стал предъявлять претензии: «Ты что, ездить не умеешь?!» Мотоциклист в ответ ничего не сказал. Просто достал пистолет и сделал два выстрела.
Ребятам жалко, что так выходит. Все же Венесуэла — красивейшая страна с полным комплектом туристических «ништяков» вроде Карибского моря, Амазонки, гор, джунглей, пустыни и всяких исторических мест. Правда, ввиду криминала зарабатывать на них не получается.
— У нас есть шутка: если на венесуэльца за границей кто-то нападет с ножом, он начнет смеяться и пойдет дальше. Нас этим не удивишь. Со мной в магазине работала одна девочка. Как-то ее захотели «поднять» ребята с ножами. Девочка принялась отбиваться. Да, осталась поцарапанной и чуть побитой, но своего не отдала. Пинала и кусала тех бандитов как могла.
Удивительно, конечно, но чисто внешне правонарушители Венесуэлы выглядят приветливее законопослушных граждан Беларуси. Мелисса пусть и привыкла, но до сих пор удивляется нашей угрюмости.
— Плюс русский язык звучит очень жестко. Такое чувство, что вы, ребята, постоянно психуете. К этому я очень долго привыкала. Еще белорусам, такое чувство, сложно улыбаться. Как будто нужен особый повод. Лица постоянно очень серьезные.
Саша говорит, что латиноамериканская тема интересовала его еще до первого полета в Венесуэлу. И в подтверждение он показывает свои плотно «забитые» ноги.
— Местные особо не реагировали на мои татуировки. Говорили: «Ну, ты же белый». Правда, сделать себе что-нибудь в Венесуэле так и не удалось. Мастера из Каракаса занимаются настоящим искусством. И очередь к ним расписана на годы вперед.
Работа Александра была порывистой и прерывистой. Два месяца в Венесуэле, два в Беларуси. С 2012-го по 2016-й парень провел в Южной Америке примерно полтора года. Роман с Мелиссой нельзя было назвать стремительным. В прошлом году они почти не общались, поддерживая связь по переписке.
— Я показывал родителям фотографии. Они говорили: «Ой, какая замечательная девочка!» Но думаю, вряд ли верили, что сын решится на какие-то серьезные шаги. И вот я задумался: если что-то хочется сделать, надо взять и сделать. Бояться нечего. Ждать совета со стороны нет смысла. Жизнь-то моя. Я сделал прыжок в неизвестность, но в итоге он оказался прыжком веры.
Над неожиданным предложением жениться и переехать в Беларусь Мелисса думала два месяца.
— У меня пять братьев. Трое из них занимаются велосипедным экстримом — известные в стране люди. У отца восемь братьев, у мамы тоже восемь. У каждого из них по пять-шесть детей. Родственников человек девяносто. Когда мы собираемся под конец года, стол получается таким огромным, что можно устать, пока дойдешь от одного его края до другого. Мы веселимся до рассвета, а потом расходимся по чуть-чуть. И всех их нужно было оставить. Но я решилась.
Естественно, принятое решение вызвало волну паники. Что это за Беларусь такая? Понравится ли этот край суровых лиц южанке? Как примет ее семья Александра? Да, родственников анонсировалось далеко не девяносто человек (а раз в десять меньше), но все же. В итоге молодые люди приземлились в Минске 22 декабря.
Вокруг было около нуля градусов. Правда, к середине января по термометру бомбануло конкретным минусом. Заснежило. Мелисса воспринимала происходящее как чудо. Играла со снегом, словно ребенок. Все же раньше она никогда такого не видела.
— Всегда хотелось увидеть снег. Да, у нас в Венесуэле есть снежные пики. Но пока ты до них доберешься, вся кровь выкипит от давления. Саша по прошествии своих командировок тоже порой мерз при +15. А я после наших привычных +37 совсем страдала. Кстати, ночью в Баринасе прохладненько — всего +30.
Пара долго думала, как и где окольцовываться. И все же молодые люди решили делать это в Беларуси. Правда, в итоге пришлось продираться сквозь бюрократические дебри.
— Если иностранка выходит замуж за итальянца, то автоматически получает гражданство. У нас, к сожалению, такого нет, — рассуждает Александр. — Свадьбу мы в итоге отметили скромно. Пышные торжества пройдут в Венесуэле на годовщину.
Александр работает менеджером на одном из минских предприятий. Его функционал предполагает организацию приемов международных делегаций. Мелисса пока ведет домашний образ жизни и привыкает к новому окружению.
— Поначалу мне здесь было очень сложно из-за тишины. Допустим, в Венесуэле я привыкла тренироваться. Не фитнес в зале, а такая домашняя аэробика. Естественно, все под музыку.
— А у них музыка — это колонки мне по грудь, которые сложно поднять, — вклинивается Саша. — Две штуки. Подключается ноутбук, врубается максимальная громкость. Вот тебе и тренировка. Мелисса, приехав в Беларусь, попыталась устроить такое же занятие. Благо я это быстро пресек. Иначе пришлось бы объясняться с милицией.
— Теперь я привыкла к спокойствию во всех смыслах. Прямо наслаждаюсь им. Честно говоря, не знаю, как буду относиться к шуму в Венесуэле. У меня ведь большой дом — пять комнат, большой внутренний дворик размером со среднестатистический дачный участок в Беларуси. Там рядом работает цех резки по металлу. Постоянно долбит музыка. Тарахтят механизмы. Шум был обязательным фоном моей жизни. Я удивляюсь, что отвыкла от этого.
— Вместо домашних тренировок у Мелиссы теперь зальные. Купил ей абонемент и проездной на метро. Научил паре обязательных фраз. Она вроде справляется.
Девушка учит английский и русский языки. Правда, знаний для общения пока не хватает.
— Сначала в вашем метро было очень странно. Все серьезные, никто не разговаривает, будто обиделись друг на друга. Но я привыкла. Теперь просто надеваю наушники и слушаю музыку.
Если Мелиссу все же пытаются вовлечь в общение, она парирует: «Не говорю по-русски». Правда, однажды случился сбой системы. Незнакомый дедушка спросил, как найти площадь Ленина. То была победа венесуэлки над белорусской навигацией. Мужчину препроводили по запрошенному адресу.
Изначально Мелисса не понимала нашей кухни. Что такое гречка? Как можно есть белый жир, который местные называют салом?
— А теперь любит все это, — смеется Александр.
В международной семье интересная языковая ситуация. Жена говорит только по-испански, муж — по-испански и по-русски, а его родители — только по-русски. Правда, свекор, свекровь и невестка умудряются чудесно проводить время вместе. Если Мелисса чего-то не знает, то «гуглит» по ходу общения. Дружба народов.
— Наши менталитеты различаются практически зеркально, — рассуждает глава международного семейства. — Но белорусам есть чему поучиться. У них всегда все хорошо. Они счастливы. Бог дал тебе еще один день — стоит быть довольным. Надо радоваться тому, что есть, а не печалиться по поводу того, чего нет.
Один мой знакомый зарабатывал в России бешеные деньги, продавая технику на весь мир. Но он был настолько несчастлив, что всем об этом говорил и писал в Facebook, попивая по ходу написания жалоб 18-летний Chivas. Другой мой знакомый (из Венесуэлы) был женат несколько раз. У него много детей, в которых он не может разобраться. И при этом человек безумно счастлив. Он зарабатывает 30 «баксов», должен всем, но говорит: «У меня есть все, что мне нужно. Есть куда прийти после работы, есть любимые женщины и дети. Все, я счастлив».
Отсюда
Самолет приземлился. Александр вышел на трап и сразу же получил удар горячего воздуха в подбородок. Устояв на ногах, парень включил слух и обоняние. Вокруг смешивались совершенно новые звуки и запахи. В тяжелом воздухе ощущалось промышленное масло. Где-то далеко шелестели джунгли. И это принципиально отличалось от шума нашего леса. Он ожидал от Венесуэлы заработка, карьерного роста и экзотики. Однако в итоге первое место в этом списке заняла страстная, как латиноамериканский сериал, трансатлантическая любовь.
На дворе стоял 2012 год. Александр работал на предприятии, ставшем продуктом пылкой белорусско-венесуэльской дружбы. Европейцы поднимали в Южной Америке промышленность и строили карьеры. Саша к тому моменту окончил иняз. Основной язык — английский, неосновной — испанский, который жизнь заставила доучивать.
— Представьте себе, допустим, классический белорусский язык и «трасянку». Так вот испанский, которому нас учат в университете, и испанский, на котором говорят носители языка, — это принципиально разные вещи. В Венесуэле он называется latino. Первое время я не мог понять вообще ничего.
Пока Саша предается южноамериканским воспоминаниям, Мелисса заваривает кофе, привезенный с родины. Кухня наполняется богатым и, как говорил Ивар Калныньш в какой-то доисторической рекламе, чарующим ароматом.
Знание базового испанского выделяло Александра на общем фоне пришлых соотечественников.
— Я работала тогда в салоне сотовой связи, — в кухне включается стрекочущий испанский. — К нам заходило много русскоязычных людей. Они не знали испанского и общались только жестами. Саша оказался первым, кто хоть что-то понимал. Он не мог уловить мои слова с первого раза, поэтому все время смешно переспрашивал.
Дело было в штате Баринас, и город назывался тоже Баринас. 300 тысяч населения, 500 километров от столицы — такой венесуэльский Бобруйск. Правда, с уровнем преступности, уверенно пробивающим потолок. Мелисса говорит, что у всех снесло кукушку лет десять назад. Тогда по улицам еще можно было ходить в одиночку в любое время суток. До переезда в Беларусь девушка передвигалась по городу только в машине друзей или родственников. Порой заказывала такси, которое можно было прождать часа три. Все-таки доверять никому нельзя, потому приходилось ждать, пока освободится знакомый водитель.
— Никаких колец и украшений. Если только ты не хочешь стать приманкой, на которую обязательно отреагируют. Меня как-то остановили на улице. Отжали все. Вот прямо все. Но я еще легко отделалась. Девушку моего брата «чистили» так раза три. Папу, который ехал на машине в 7 утра в будний день, остановили прямо на дороге. На мотоцикле сидели мужчина и женщина, беременная. Папа пытался сопротивляться, но мужчина дал ему по башке. Машину в итоге забрали со всеми документами. Потом пришлось ее выкупать. Естественно, из авто все выдрали по максимуму.
Помешивая ложкой кофе, Александр вспоминает свою страшилку про Венесуэлу:
— Знакомые ребята говорят, что по статистике там каждый час кого-то убивают. Не знаю, насколько официальна эта информация. Но я не удивлюсь, окажись она правдивой. У нас на предприятии был парнишка. Его дядя работал таксистом. Он затормозил на перекрестке в 8 утра и получил удар в дверь. В машину врезался мотоциклист. Таксист стал предъявлять претензии: «Ты что, ездить не умеешь?!» Мотоциклист в ответ ничего не сказал. Просто достал пистолет и сделал два выстрела.
Ребятам жалко, что так выходит. Все же Венесуэла — красивейшая страна с полным комплектом туристических «ништяков» вроде Карибского моря, Амазонки, гор, джунглей, пустыни и всяких исторических мест. Правда, ввиду криминала зарабатывать на них не получается.
— У нас есть шутка: если на венесуэльца за границей кто-то нападет с ножом, он начнет смеяться и пойдет дальше. Нас этим не удивишь. Со мной в магазине работала одна девочка. Как-то ее захотели «поднять» ребята с ножами. Девочка принялась отбиваться. Да, осталась поцарапанной и чуть побитой, но своего не отдала. Пинала и кусала тех бандитов как могла.
Удивительно, конечно, но чисто внешне правонарушители Венесуэлы выглядят приветливее законопослушных граждан Беларуси. Мелисса пусть и привыкла, но до сих пор удивляется нашей угрюмости.
— Плюс русский язык звучит очень жестко. Такое чувство, что вы, ребята, постоянно психуете. К этому я очень долго привыкала. Еще белорусам, такое чувство, сложно улыбаться. Как будто нужен особый повод. Лица постоянно очень серьезные.
Саша говорит, что латиноамериканская тема интересовала его еще до первого полета в Венесуэлу. И в подтверждение он показывает свои плотно «забитые» ноги.
— Местные особо не реагировали на мои татуировки. Говорили: «Ну, ты же белый». Правда, сделать себе что-нибудь в Венесуэле так и не удалось. Мастера из Каракаса занимаются настоящим искусством. И очередь к ним расписана на годы вперед.
Работа Александра была порывистой и прерывистой. Два месяца в Венесуэле, два в Беларуси. С 2012-го по 2016-й парень провел в Южной Америке примерно полтора года. Роман с Мелиссой нельзя было назвать стремительным. В прошлом году они почти не общались, поддерживая связь по переписке.
— Я показывал родителям фотографии. Они говорили: «Ой, какая замечательная девочка!» Но думаю, вряд ли верили, что сын решится на какие-то серьезные шаги. И вот я задумался: если что-то хочется сделать, надо взять и сделать. Бояться нечего. Ждать совета со стороны нет смысла. Жизнь-то моя. Я сделал прыжок в неизвестность, но в итоге он оказался прыжком веры.
Над неожиданным предложением жениться и переехать в Беларусь Мелисса думала два месяца.
— У меня пять братьев. Трое из них занимаются велосипедным экстримом — известные в стране люди. У отца восемь братьев, у мамы тоже восемь. У каждого из них по пять-шесть детей. Родственников человек девяносто. Когда мы собираемся под конец года, стол получается таким огромным, что можно устать, пока дойдешь от одного его края до другого. Мы веселимся до рассвета, а потом расходимся по чуть-чуть. И всех их нужно было оставить. Но я решилась.
Естественно, принятое решение вызвало волну паники. Что это за Беларусь такая? Понравится ли этот край суровых лиц южанке? Как примет ее семья Александра? Да, родственников анонсировалось далеко не девяносто человек (а раз в десять меньше), но все же. В итоге молодые люди приземлились в Минске 22 декабря.
Вокруг было около нуля градусов. Правда, к середине января по термометру бомбануло конкретным минусом. Заснежило. Мелисса воспринимала происходящее как чудо. Играла со снегом, словно ребенок. Все же раньше она никогда такого не видела.
— Всегда хотелось увидеть снег. Да, у нас в Венесуэле есть снежные пики. Но пока ты до них доберешься, вся кровь выкипит от давления. Саша по прошествии своих командировок тоже порой мерз при +15. А я после наших привычных +37 совсем страдала. Кстати, ночью в Баринасе прохладненько — всего +30.
Пара долго думала, как и где окольцовываться. И все же молодые люди решили делать это в Беларуси. Правда, в итоге пришлось продираться сквозь бюрократические дебри.
— Если иностранка выходит замуж за итальянца, то автоматически получает гражданство. У нас, к сожалению, такого нет, — рассуждает Александр. — Свадьбу мы в итоге отметили скромно. Пышные торжества пройдут в Венесуэле на годовщину.
Александр работает менеджером на одном из минских предприятий. Его функционал предполагает организацию приемов международных делегаций. Мелисса пока ведет домашний образ жизни и привыкает к новому окружению.
— Поначалу мне здесь было очень сложно из-за тишины. Допустим, в Венесуэле я привыкла тренироваться. Не фитнес в зале, а такая домашняя аэробика. Естественно, все под музыку.
— А у них музыка — это колонки мне по грудь, которые сложно поднять, — вклинивается Саша. — Две штуки. Подключается ноутбук, врубается максимальная громкость. Вот тебе и тренировка. Мелисса, приехав в Беларусь, попыталась устроить такое же занятие. Благо я это быстро пресек. Иначе пришлось бы объясняться с милицией.
— Теперь я привыкла к спокойствию во всех смыслах. Прямо наслаждаюсь им. Честно говоря, не знаю, как буду относиться к шуму в Венесуэле. У меня ведь большой дом — пять комнат, большой внутренний дворик размером со среднестатистический дачный участок в Беларуси. Там рядом работает цех резки по металлу. Постоянно долбит музыка. Тарахтят механизмы. Шум был обязательным фоном моей жизни. Я удивляюсь, что отвыкла от этого.
— Вместо домашних тренировок у Мелиссы теперь зальные. Купил ей абонемент и проездной на метро. Научил паре обязательных фраз. Она вроде справляется.
Девушка учит английский и русский языки. Правда, знаний для общения пока не хватает.
— Сначала в вашем метро было очень странно. Все серьезные, никто не разговаривает, будто обиделись друг на друга. Но я привыкла. Теперь просто надеваю наушники и слушаю музыку.
Если Мелиссу все же пытаются вовлечь в общение, она парирует: «Не говорю по-русски». Правда, однажды случился сбой системы. Незнакомый дедушка спросил, как найти площадь Ленина. То была победа венесуэлки над белорусской навигацией. Мужчину препроводили по запрошенному адресу.
Изначально Мелисса не понимала нашей кухни. Что такое гречка? Как можно есть белый жир, который местные называют салом?
— А теперь любит все это, — смеется Александр.
В международной семье интересная языковая ситуация. Жена говорит только по-испански, муж — по-испански и по-русски, а его родители — только по-русски. Правда, свекор, свекровь и невестка умудряются чудесно проводить время вместе. Если Мелисса чего-то не знает, то «гуглит» по ходу общения. Дружба народов.
— Наши менталитеты различаются практически зеркально, — рассуждает глава международного семейства. — Но белорусам есть чему поучиться. У них всегда все хорошо. Они счастливы. Бог дал тебе еще один день — стоит быть довольным. Надо радоваться тому, что есть, а не печалиться по поводу того, чего нет.
Один мой знакомый зарабатывал в России бешеные деньги, продавая технику на весь мир. Но он был настолько несчастлив, что всем об этом говорил и писал в Facebook, попивая по ходу написания жалоб 18-летний Chivas. Другой мой знакомый (из Венесуэлы) был женат несколько раз. У него много детей, в которых он не может разобраться. И при этом человек безумно счастлив. Он зарабатывает 30 «баксов», должен всем, но говорит: «У меня есть все, что мне нужно. Есть куда прийти после работы, есть любимые женщины и дети. Все, я счастлив».
Отсюда
Комментариев 1
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.