Как древние народы выбирали себе белых рабынь
В фильмах двадцатого века нередко можно увидеть сюжет с покупкой каким-нибудь древним купцом или аристократом рабыни. Обязательно звучит что-нибудь вроде «редкостная красавица!», и крупным кадром показывают взгляд из-под густо-накрашенных ресниц. Только вот представленные как красавицы рабыни на многих реальных невольничьих рынках прошлого не прошли бы отбор. Ведь к рабыням выдвигались вполне определённые требования.
Римляне предавались утехам чуть не со всем, что шевелится, не задаваясь такими вопросами, как пол, согласие или красота объекта утех, но всё же, выбирая рабынь, для себя решали, какая из них предназначена только для спальни, а какая — служить по дому. Для этого использовался небольшой тест. Во-первых, осматривалась кожа: не должно было быть заметной разницы в окрасе лица и рук. Лучшая девушка — та, что не знала солнца! Во-вторых, девушка должна была быть мягкой и рыхлой и, если её шлёпнешь, плоть должна была задрожать, как молочное желе (которого, впрочем, римляне не знали). Те же требования предъявлялись к мальчикам-кастратам, покупаемым нарочно для спальни.
Конечно, при выборе служанки, которой предстояло молоть зерно или подавать обед женщинам, смотрели на совсем другие качества: сильные ли руки, нет ли дерзкого взгляда, все ли зубы из тех, что на местах (для добытой в бою пленницы пробелы были за норму), не испорчены. А вот на что редко смотрели, так на девственность. Пленниц часто добывала армия, какая уж там невинность — после римской армии. Её, наверное, даже у животных в захваченных деревнях не оставалось.
Вот как раз арабы готовы были много доплатить за девственность рабыни, но смотрели и на другие её качества: мягкость рук, полноту ног, умение сочинять стихи. Когда рабыню осматривали без одежды (а этого никогда не делали так, как на европейских картинах — под палящим солнцем, иначе кожа испортится загаром), смотрели, заливается ли она краской от мужских взглядов. Стыдливость считалась верным признаком того, что в постели девушка скоро станет очень чувственной.
Пышную грудь не ценили — она должна была формой и размером напоминать половинку граната. Воспевания тонкой талии очередной рабыни обязательно соседствовали с описанием мягкого, круглого животика — так что о худобе речи не шло и талия была вырисована, скорее, за счёт оттягивающего кожу вперёд живота. Трудно вспомнить героиню кино, которая подходила бы под такие параметры. Впрочем, на арабском рынке им многое бы простили за светлую кожу и светлые волосы — экзотика!
А вот суровые скандинавские разбойники не понимали нежных рабынь. Любая рабыня должна была быть способна работать, не считая того, чем с ней предполагал заниматься убийца всей её семьи. Бездельников скандинавы кормить не могли, так что от прекрасной наложницы требовалось, чтобы у неё были крепкие зубы, крепкое здоровье, крепкие руки и, в идеале, умение делать любую работу в натуральном хозяйстве, которую в те времена определяли как женскую (и за женскую работу не считалось сидеть и вдохновлять красотой мужчину). Теоретически, также светлые волосы и кожа ценились выше тёмных, а на практике викинги порой привозили с севера Африки и из Византии женщин тёмной и очень тёмной масти.
У восточных славян до появления стабильной государственности рабыни ценились дешевле рабов: работали хуже, при перегрузке умирали, да ещё и, стараниями хозяина, беременели — а беременная и прожорлива, и слаба. Так что выгоднее было довезти рабыню до Византии, там на физическую силу смотрели меньше. Рабыня для комнат ценилась, если была полновата, с мягкими руками и боками, с густыми блестящими волосами (не обязательно объёмными — именно без просвечивающего скальпа), с нежной белой кожей. И везде рабыне осматривали зубы, вот тут Голливуд не врёт — зубы должны были быть целыми и белыми.
В то время, как в моде были тончайшие талии дам, когда дело доходило до покупки крепостной с дурными целями, помещик на талию не глядел — брал с любой. В основном интересовались, чтобы шея была белая, щёки — румяные, зубы — крепкие. Мозолистые руки и ноги тоже не смущали. Правда, напрямую продавать «для утех» было не принято, так что продавали девушек как мастериц — например, вышивки. И вышивальщицы ценились действительно: от того, что им приходилось часами и днями сидеть в одной позе, ягодицы становились шире и мягче — организм наращивал там жир, чтобы защитить от постоянного давления низ позвоночника и таз, а мышцы, наоборот, теряли без тренировки крепость. Такая вот фигура очень ценилась сластолюбцами. Попу орехом они бы не поняли.
Французы и итальянцы массово скупали рабынь-славянок. Они считались очень удобным капиталовложением: поначалу, благодаря белой коже и нежным тонким волосам, они «служили» одному господину «временной женой», затем, забеременев от него, они «служили» кормилицей в какой-нибудь семье, где недавно родила дама из приличной семьи (собственного ребёнка рабыни отдавали в приют). Крепкие здоровьем, даже в тоске по ребёнку славянки давали много молока и не роняли подросших тяжёлых детей, и в дальнейшем чаще всего их и продолжали использовать как кормилиц. На Юге Франции во второй половине пятнадцатого века славянская кормилица в доме была почти неотъемлемой деталью обстановки.
В Италии ценили и других рабынь. Вот наставление от матери-флорентийке сыну: «Мне пришло на мысль, что раз ты женишься, тебе необходимо взять рабыню… Если ты имеешь это намерение, напиши какую… Татарку, которые все выносливы в работе, или черкешенку, отличающуюся, как и все её соплеменники здоровьем и силой, или русскую, то есть из России, которые выдаются своей красотой и сложением…»
Что касается того, что считалось красивой в невольнице того времени — то, по сути, то же, что и в вольной женщине. Белая кожа, тонкие волосы (да, объём не очень ценился), мягкое тело, под которым было достаточно мышц, чтобы надоевшую наложницу можно было приспособить к той или иной работе. Для рабыни добавлялось ещё требование: спокойный нрав, чтобы от тоски не умерла. От вольной женщины нрава ожидали, по контрасту, весёлого.
Пока в английские колонии не завезли и не развели там достаточно рабов африканского происхождения, потоком ввозили ирландцев и цыган, в том числе женщин. Девушек на американском берегу расхваливали, прежде всего, за силу, крепкость, выносливость. Это были самые первые и необходимые качества. Те, что покрасивее, становились рабынями только на пять лет в доме, позже их освобождали. Прочих сгоняли на плантации. Мало того, что они там работали, их ещё вынуждали спариваться с уже завезёнными чернокожими мужчинами, чтобы они дали жароустойчивое потомство — оно тоже считалось «чёрным». Много девочек погибло от насилия или ранних родов.
Уже позже, когда завоз чёрных рабов был поставлен как торговая рутина, девушек и женщин перестали похищать по всей Британии. А потом и новых рабов прекратили поставлять: плантаторы наладили «воспроизводство» на месте. Это оказалось безопаснее, потому что «свежие» рабы, помнившие свободную жизнь, зачастую под предводительством какого-нибудь пленного принца или воеводы, поднимали мятеж.
Римляне: девушка для любви должна быть сдобной
Римляне предавались утехам чуть не со всем, что шевелится, не задаваясь такими вопросами, как пол, согласие или красота объекта утех, но всё же, выбирая рабынь, для себя решали, какая из них предназначена только для спальни, а какая — служить по дому. Для этого использовался небольшой тест. Во-первых, осматривалась кожа: не должно было быть заметной разницы в окрасе лица и рук. Лучшая девушка — та, что не знала солнца! Во-вторых, девушка должна была быть мягкой и рыхлой и, если её шлёпнешь, плоть должна была задрожать, как молочное желе (которого, впрочем, римляне не знали). Те же требования предъявлялись к мальчикам-кастратам, покупаемым нарочно для спальни.
Конечно, при выборе служанки, которой предстояло молоть зерно или подавать обед женщинам, смотрели на совсем другие качества: сильные ли руки, нет ли дерзкого взгляда, все ли зубы из тех, что на местах (для добытой в бою пленницы пробелы были за норму), не испорчены. А вот на что редко смотрели, так на девственность. Пленниц часто добывала армия, какая уж там невинность — после римской армии. Её, наверное, даже у животных в захваченных деревнях не оставалось.
Арабы: стихи и краска на лице
Вот как раз арабы готовы были много доплатить за девственность рабыни, но смотрели и на другие её качества: мягкость рук, полноту ног, умение сочинять стихи. Когда рабыню осматривали без одежды (а этого никогда не делали так, как на европейских картинах — под палящим солнцем, иначе кожа испортится загаром), смотрели, заливается ли она краской от мужских взглядов. Стыдливость считалась верным признаком того, что в постели девушка скоро станет очень чувственной.
Пышную грудь не ценили — она должна была формой и размером напоминать половинку граната. Воспевания тонкой талии очередной рабыни обязательно соседствовали с описанием мягкого, круглого животика — так что о худобе речи не шло и талия была вырисована, скорее, за счёт оттягивающего кожу вперёд живота. Трудно вспомнить героиню кино, которая подходила бы под такие параметры. Впрочем, на арабском рынке им многое бы простили за светлую кожу и светлые волосы — экзотика!
Викинги: женщина не должна разваливаться
А вот суровые скандинавские разбойники не понимали нежных рабынь. Любая рабыня должна была быть способна работать, не считая того, чем с ней предполагал заниматься убийца всей её семьи. Бездельников скандинавы кормить не могли, так что от прекрасной наложницы требовалось, чтобы у неё были крепкие зубы, крепкое здоровье, крепкие руки и, в идеале, умение делать любую работу в натуральном хозяйстве, которую в те времена определяли как женскую (и за женскую работу не считалось сидеть и вдохновлять красотой мужчину). Теоретически, также светлые волосы и кожа ценились выше тёмных, а на практике викинги порой привозили с севера Африки и из Византии женщин тёмной и очень тёмной масти.
Славяне: недалеко ушли от викингов
У восточных славян до появления стабильной государственности рабыни ценились дешевле рабов: работали хуже, при перегрузке умирали, да ещё и, стараниями хозяина, беременели — а беременная и прожорлива, и слаба. Так что выгоднее было довезти рабыню до Византии, там на физическую силу смотрели меньше. Рабыня для комнат ценилась, если была полновата, с мягкими руками и боками, с густыми блестящими волосами (не обязательно объёмными — именно без просвечивающего скальпа), с нежной белой кожей. И везде рабыне осматривали зубы, вот тут Голливуд не врёт — зубы должны были быть целыми и белыми.
Крепостное право в России: шея белая, румянец алый
В то время, как в моде были тончайшие талии дам, когда дело доходило до покупки крепостной с дурными целями, помещик на талию не глядел — брал с любой. В основном интересовались, чтобы шея была белая, щёки — румяные, зубы — крепкие. Мозолистые руки и ноги тоже не смущали. Правда, напрямую продавать «для утех» было не принято, так что продавали девушек как мастериц — например, вышивки. И вышивальщицы ценились действительно: от того, что им приходилось часами и днями сидеть в одной позе, ягодицы становились шире и мягче — организм наращивал там жир, чтобы защитить от постоянного давления низ позвоночника и таз, а мышцы, наоборот, теряли без тренировки крепость. Такая вот фигура очень ценилась сластолюбцами. Попу орехом они бы не поняли.
Средиземноморская Европа, Возрождение: лучше всего славянка
Французы и итальянцы массово скупали рабынь-славянок. Они считались очень удобным капиталовложением: поначалу, благодаря белой коже и нежным тонким волосам, они «служили» одному господину «временной женой», затем, забеременев от него, они «служили» кормилицей в какой-нибудь семье, где недавно родила дама из приличной семьи (собственного ребёнка рабыни отдавали в приют). Крепкие здоровьем, даже в тоске по ребёнку славянки давали много молока и не роняли подросших тяжёлых детей, и в дальнейшем чаще всего их и продолжали использовать как кормилиц. На Юге Франции во второй половине пятнадцатого века славянская кормилица в доме была почти неотъемлемой деталью обстановки.
В Италии ценили и других рабынь. Вот наставление от матери-флорентийке сыну: «Мне пришло на мысль, что раз ты женишься, тебе необходимо взять рабыню… Если ты имеешь это намерение, напиши какую… Татарку, которые все выносливы в работе, или черкешенку, отличающуюся, как и все её соплеменники здоровьем и силой, или русскую, то есть из России, которые выдаются своей красотой и сложением…»
Что касается того, что считалось красивой в невольнице того времени — то, по сути, то же, что и в вольной женщине. Белая кожа, тонкие волосы (да, объём не очень ценился), мягкое тело, под которым было достаточно мышц, чтобы надоевшую наложницу можно было приспособить к той или иной работе. Для рабыни добавлялось ещё требование: спокойный нрав, чтобы от тоски не умерла. От вольной женщины нрава ожидали, по контрасту, весёлого.
Американские плантации: сгодится и белая, лишь бы крепкая
Пока в английские колонии не завезли и не развели там достаточно рабов африканского происхождения, потоком ввозили ирландцев и цыган, в том числе женщин. Девушек на американском берегу расхваливали, прежде всего, за силу, крепкость, выносливость. Это были самые первые и необходимые качества. Те, что покрасивее, становились рабынями только на пять лет в доме, позже их освобождали. Прочих сгоняли на плантации. Мало того, что они там работали, их ещё вынуждали спариваться с уже завезёнными чернокожими мужчинами, чтобы они дали жароустойчивое потомство — оно тоже считалось «чёрным». Много девочек погибло от насилия или ранних родов.
Уже позже, когда завоз чёрных рабов был поставлен как торговая рутина, девушек и женщин перестали похищать по всей Британии. А потом и новых рабов прекратили поставлять: плантаторы наладили «воспроизводство» на месте. Это оказалось безопаснее, потому что «свежие» рабы, помнившие свободную жизнь, зачастую под предводительством какого-нибудь пленного принца или воеводы, поднимали мятеж.
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.