Почему в России бандитов называли "архаровцами"
Накануне революции в Российской империи часто можно было услышать слово «архаровцы». И если сегодня это просторечное прозвище ассоциируется с хулиганами и бандитами, то раньше слово носило совсем другой характер. Более того, происхождение словоформы связано с фамилией уважаемого человека: друга графа Орлова, грозы преступников и кавалера ордена Андрея Первозванного.
Какая связь между «архаровцами» и лучшим сыщиком Москвы?
В 1770-м Москву охватила чумная эпидемия. Болезнь сильно лютовала, унеся за год 60 тысяч жизней горожан. Сегодня историки считают, что виной всему стали зараженные солдаты, вернувшиеся с русско-турецкой войны. Установив источник инфекции, старший московский медик поднял шумиху и потребовал от властей купировать очаг распространения смертельной болезни. Однако тогда градоначальники сочли это за банальное паникерство. И зря.
Вскоре эпидемия запылала, и москвичи ринулись во все концы. Причем, первыми город покидали представители знати. Ведь по законам того времени, если в населенный пункт приходила чума, он немедленно окружался дежурными постами. Перед солдатами и медиками ставилась задача не выпускать больных за городскую черту. Только вот аристократия пренебрегала этим правилом. Градоначальник Салтыков и другие высшие чиновники распорядились изолировать Москву только после того, как выехали с семьями в свои загородные усадьбы. К тому моменту болезнь уже свирепствовала, и торговцы отказывались завозить в город продукты питания, боясь заразиться. В городе начался голод, а вслед за ним и народный бунт.
Распространились грабежи, мародерство. В сентябре 1771-го разъяренная толпа разгромила два монастыря (Донской и Чудов), виня в происходящем монахов, якобы прятавших спасительные чудодейственные иконы. Разобраться с бунтарями попробовал было остававшийся в Москве главнокомандующий Еропкин. Но солдаты из его гарнизона численно уступали восставшим, и тогда на помощь отправились дополнительные силы.
В 18 веке в России активничал некто Николай Петрович Архаров. Сын бригадного генерала, помещика Петра Ивановича Архарова, пользуясь военным званием отца, охотно вступил в лейб-гвардию. Свою служивую карьеру Николай начал в 14 лет рядовым Преображенского полка. Продвигался по карьерной лестнице Архаров-младший довольно быстро, и в 1771-м уже стал капитан-поручиком (позже звание переименовали в штабс-капитана). Это был достойный рубеж для 29-летнего мужчины, особенно учитывая повышенный статус гвардейских званий по сравнению с обычными армейскими.
Успех пришел к Архарову вместе с «чумным бунтом» 1771-го. Усмирять восставших в первопрестольной поручили фавориту Екатерины Григорию Орлову. Для этого ему выделили и подчинили 4 гвардейских полка. Орлов действовал масштабно, создавая карантинные больницы, проводя дезинфекцию, по-диктаторски расправляясь с зачинщиками беспорядков. Вскоре бунт сошел на нет, а Москва погрузилась в карантин. Одним из ярчайших действующих лиц тех московских событий стал Николай Архаров, будучи командиром одной их гвардейских групп. Он проявил себя ответственным офицером, и вскоре Орлов ходатайствовал перед императрицей о назначении своего подчиненного обер-полицмейстером Москвы. Другими словами, Архаров стал главным полицейским города.
Николай Петрович ни своего покровителя, ни императрицу не подвел. О таланте Архарова распутывать наиболее тупиковые дела его коллеги слагали легенды. За помощью лично к обер-полицмейстеру даже обращалась сама Екатерина. Архаров возглавлял расследование дела Емельяна Пугачева. Следствие было проведено на самом высочайшем уровне, все виновники установлены, найдены и наказаны. Олег Рассохин в книге «Москва пешком» рассказывает о случае, когда из Зимнего дворца похитили ценнейшую икону, и Архаров отыскал ее в считанные дни.
Имя полицейского вводило преступников в ступор. Современники Архарова утверждали, что Николай Петрович идентифицировал преступника, едва на него взглянув. Информация об уникальных интуитивных задатках московского полицейского докатилась аж до Европы. Восторженные письма Архарову писал Парижский полицмейстер Сартин, дивясь результатам работы и способностям своего российского коллеги. Екатерина II, наблюдая за популярностью личности Архарова среди европейцев, на награду не поскупилась. И вскоре Николая Архарова сделали генерал-поручиком, предложив параллельно авторитетное кресло губернатора Москвы.
Несмотря на массу раскрытых под началом Архарова преступлений, москвичи его недолюбливали. Чувствовавшие в своем начальнике силу и власть, подчиненные Николая Петровича вели себя, как хозяева Москвы. Причем часто прибегали к открытой агрессии. Если, к примеру, они прибывали по адресу с каким-то требованием, а хозяева долго к ним не выходили, архаровские гвардейцы позволяли себе ломать ворота. И последующие допросы уже проводились с особым пристрастием и предвзятостью. Дошло до того, что приезд «архаровцев» стало ассоциироваться у горожан с бандитским налетом. А Архаров, зная о методах работы своих подопечных, не считал нужным делать им замечания. Именно поэтому, как утверждает русский историк Петр Сытин, жители Москвы и стали относиться к «архаровцам» с презрением.
В XX веке понятие «архаровцы» было переосмыслено. Со временем события подзабылись, но негативная окраска за словом сохранилась. Позже «архаровцами» стали величать уже не представителей правопорядка, а наоборот – нарушителей закона: грабителей, буйных бродяг, хулиганов и рисковых людей, способных на всякого рода преступления. Иногда в шутливой манере так обращались и к озорным детям.
Куприн в своем произведении «С улицы» писал: «И было это заведение вроде зверинца: архаровцы, скандалисты, обломы..»
Какая связь между «архаровцами» и лучшим сыщиком Москвы?
Чума и народный бунт
В 1770-м Москву охватила чумная эпидемия. Болезнь сильно лютовала, унеся за год 60 тысяч жизней горожан. Сегодня историки считают, что виной всему стали зараженные солдаты, вернувшиеся с русско-турецкой войны. Установив источник инфекции, старший московский медик поднял шумиху и потребовал от властей купировать очаг распространения смертельной болезни. Однако тогда градоначальники сочли это за банальное паникерство. И зря.
Вскоре эпидемия запылала, и москвичи ринулись во все концы. Причем, первыми город покидали представители знати. Ведь по законам того времени, если в населенный пункт приходила чума, он немедленно окружался дежурными постами. Перед солдатами и медиками ставилась задача не выпускать больных за городскую черту. Только вот аристократия пренебрегала этим правилом. Градоначальник Салтыков и другие высшие чиновники распорядились изолировать Москву только после того, как выехали с семьями в свои загородные усадьбы. К тому моменту болезнь уже свирепствовала, и торговцы отказывались завозить в город продукты питания, боясь заразиться. В городе начался голод, а вслед за ним и народный бунт.
Распространились грабежи, мародерство. В сентябре 1771-го разъяренная толпа разгромила два монастыря (Донской и Чудов), виня в происходящем монахов, якобы прятавших спасительные чудодейственные иконы. Разобраться с бунтарями попробовал было остававшийся в Москве главнокомандующий Еропкин. Но солдаты из его гарнизона численно уступали восставшим, и тогда на помощь отправились дополнительные силы.
Примерный гвардеец и приближенный Орлова
В 18 веке в России активничал некто Николай Петрович Архаров. Сын бригадного генерала, помещика Петра Ивановича Архарова, пользуясь военным званием отца, охотно вступил в лейб-гвардию. Свою служивую карьеру Николай начал в 14 лет рядовым Преображенского полка. Продвигался по карьерной лестнице Архаров-младший довольно быстро, и в 1771-м уже стал капитан-поручиком (позже звание переименовали в штабс-капитана). Это был достойный рубеж для 29-летнего мужчины, особенно учитывая повышенный статус гвардейских званий по сравнению с обычными армейскими.
Успех пришел к Архарову вместе с «чумным бунтом» 1771-го. Усмирять восставших в первопрестольной поручили фавориту Екатерины Григорию Орлову. Для этого ему выделили и подчинили 4 гвардейских полка. Орлов действовал масштабно, создавая карантинные больницы, проводя дезинфекцию, по-диктаторски расправляясь с зачинщиками беспорядков. Вскоре бунт сошел на нет, а Москва погрузилась в карантин. Одним из ярчайших действующих лиц тех московских событий стал Николай Архаров, будучи командиром одной их гвардейских групп. Он проявил себя ответственным офицером, и вскоре Орлов ходатайствовал перед императрицей о назначении своего подчиненного обер-полицмейстером Москвы. Другими словами, Архаров стал главным полицейским города.
Близость ко двору и европейская слава
Николай Петрович ни своего покровителя, ни императрицу не подвел. О таланте Архарова распутывать наиболее тупиковые дела его коллеги слагали легенды. За помощью лично к обер-полицмейстеру даже обращалась сама Екатерина. Архаров возглавлял расследование дела Емельяна Пугачева. Следствие было проведено на самом высочайшем уровне, все виновники установлены, найдены и наказаны. Олег Рассохин в книге «Москва пешком» рассказывает о случае, когда из Зимнего дворца похитили ценнейшую икону, и Архаров отыскал ее в считанные дни.
Имя полицейского вводило преступников в ступор. Современники Архарова утверждали, что Николай Петрович идентифицировал преступника, едва на него взглянув. Информация об уникальных интуитивных задатках московского полицейского докатилась аж до Европы. Восторженные письма Архарову писал Парижский полицмейстер Сартин, дивясь результатам работы и способностям своего российского коллеги. Екатерина II, наблюдая за популярностью личности Архарова среди европейцев, на награду не поскупилась. И вскоре Николая Архарова сделали генерал-поручиком, предложив параллельно авторитетное кресло губернатора Москвы.
Почему «архаровец» – это плохо
Несмотря на массу раскрытых под началом Архарова преступлений, москвичи его недолюбливали. Чувствовавшие в своем начальнике силу и власть, подчиненные Николая Петровича вели себя, как хозяева Москвы. Причем часто прибегали к открытой агрессии. Если, к примеру, они прибывали по адресу с каким-то требованием, а хозяева долго к ним не выходили, архаровские гвардейцы позволяли себе ломать ворота. И последующие допросы уже проводились с особым пристрастием и предвзятостью. Дошло до того, что приезд «архаровцев» стало ассоциироваться у горожан с бандитским налетом. А Архаров, зная о методах работы своих подопечных, не считал нужным делать им замечания. Именно поэтому, как утверждает русский историк Петр Сытин, жители Москвы и стали относиться к «архаровцам» с презрением.
В XX веке понятие «архаровцы» было переосмыслено. Со временем события подзабылись, но негативная окраска за словом сохранилась. Позже «архаровцами» стали величать уже не представителей правопорядка, а наоборот – нарушителей закона: грабителей, буйных бродяг, хулиганов и рисковых людей, способных на всякого рода преступления. Иногда в шутливой манере так обращались и к озорным детям.
Куприн в своем произведении «С улицы» писал: «И было это заведение вроде зверинца: архаровцы, скандалисты, обломы..»
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.