Дневник волонтера на Олимпиаде в Сочи (26 фото)
После того как я более-менее освоился в быту волонтерской жизни, мне предстояло знакомство с лыжно-биатлонным комплексом «Лаура». Именно на этот олимпийский объект я был назначен. Комплекс располагается на высоте 1300 метров над уровнем моря, недалеко от знаменитого горнолыжного курорта «Красная поляна», где любят вместе весело проводить время и обсуждать перспективы новых кредитов президенты Беларуси и России.
Путь из Прибрежного кластера, в котором я живу, до «Лауры» весьма неблизкий. В общей легкости он занимает 2—2,5 часа и включает в себя три пересадки. Благо пользоваться многими маршрутами олимпийской транспортной системой волонтеры могут бесплатно. В моем случае бесплатным является транспорт категорий WF (work force) и TM (transport media). Первый перевозит абсолютно всех имеющих аккредитацию для работы на Играх и постоянно перегружен. «Воркфорсы» штурмуются волонтерами, журналистами, охранниками, судьями и обычными халявщиками без аккредитаций, не желающими платить за проезд на городском транспорте, круглосуточно. Что касается автобусов на ТМ-маршрутах, то в них гораздо комфортнее и просторнее, поскольку путь в их салоны открыт исключительно журналистам и волонтерам с функцией «пресса». Которую, собственно, представляю и я. Если конкретизировать, мое амплуа звучит как «помощник прессы», или press assistant. Но об этом чуть позже.
Для начала расскажу про сам комплекс «Лаура». Имя ему дала протекающая неподалеку горная река, название которой, в свою очередь, связано с трогательной легендой. Якобы некогда в здешних местах жила юная красивая девушка по имени Лаура, которую хотели выдать замуж за некоего старого кавказского извращенца против ее воли. В итоге девушка предпочла смерть жизни с нелюбимым мужчиной и от отчаяния бросилась в бурлящий горный поток. Он-то и увековечил память о несчастной девушке. Теперь наравне с рекой это делает и лыжно-биатлонный комплекс, построенный к сочинской Олимпиаде.
После того как волонтеры и журналисты добираются до контрольно-пропускного пункта «Лауры» и проходят необходимый досмотр, их ждет 12-минутное (специально засекал время) путешествие на фуникулере по канатной дороге. В процессе подъема несколько раз закладывает уши, а иногда бывает тяжело дышать. Но организм быстро адаптируется к высоте. Чем выше поднимаешься в горы, тем ниже температура и тем больше снега. В волонтерской деревне (как и на всем сочинском побережье) снега нет совсем, а погода напоминает типичный минский сентябрь. И лишь оказываясь в горах, внезапно осознаешь, что на дворе февраль, а Олимпиада не летняя, а зимняя.
После выхода из кабинки фуникулера у посетителей «Лауры» есть два пути. Можно двинуть пешком к биатлонной и лыжной трассе мимо красивых домиков-шале, в которых расположились многие сборные, в том числе и белорусская. Белорусы, кстати, живут в одном доме с украинскими спортсменами.
Пеший путь к трассам и пресс-центру весьма непрост. Человек, не уделяющий должного внимания своему физическому состоянию, вряд ли без проблем преодолеет его, поскольку идти приходится вверх под приличным уклоном. Вокруг дороги стоят таблички с воодушевляющими надписями, которые поднимают боевой дух усталых путников.
Другой вариант — маршрутка-шаттл, которая доставит всех желающих от фуникулера к местам размещения остальной инфраструктуры. Сильного отличия от обычной городской маршрутки нет, разве что никто не притрагивается к вашему плечу и не просит передать деньги за проезд. Путь на шаттле занимает буквально три минуты, но если вам попадется слишком самоуверенный водитель, эти три минуты станут незабываемыми. Зигзаги, которые выписывают некоторые маршрутчики на крутых горных дорогах, вызывают ни с чем не сравнимые эмоции — этакую смесь ужаса и восхищения. Кататься на этом импровизированном аттракционе можно сколько душе угодно — пока не начнет подташнивать.
Всем волонтерам по прибытии на объект нужно «зачекиниться». Чекин представляет собой сканирование штрихкода аккредитации и регистрацию волонтера на рабочем месте. Если эту формальность не соблюсти и не зарегистрировать свое прибытие на объект таким образом, волонтеру будет зачтен прогул смены, что чревато неприятными последствиями.
В комнате для чекина можно бесплатно взять себе бутылочку воды производства одного из официальных спонсоров Олимпиады. Другие напитки этого же спонсора выдаются в волонтерской столовой. При этом в расположенных по соседству киосках общепита для зрителей цена этих напитков достигает нереальных 80 рублей. Для сравнения: в обычном продуктовом магазине бутылочку колы объемом 0,5 литра можно приобрести за 40—45 рублей.
Как я уже сказал, моя функция — помощник прессы. В чем ее суть? В первые дни было непросто разобраться с данным вопросом, потому что работы на объекте как таковой не было совсем. Нам то и дело поручали занятия, не очень-то связанные с нашими непосредственными обязанностями, вроде установки в микст-зоне металлических ограждений. Непосредственно помогать прессе мы начали лишь в день открытия Олимпиады, когда в пресс-центре «Лауры» уже собралось приличное количество журналистов. Многих нужно было снабдить расписанием тренировок, соревнований и прочей информацией. Также довелось помочь в организации нескольких пресс-конференций, на которых проходили презентации лыжных и биатлонных сборных. Когда начались первые соревнования, многие волонтеры, в том числе и я, дежурили в микст-зоне для аккредитованных журналистов и строго следили, чтобы туда не проник никто лишний. Желающих пройти на элитные места для прессы, откуда открывается прекрасный вид на биатлонный стадион и стрельбище, было пруд пруди. Один мужчина даже представился сотрудником ФСБ и заявил, что обеспечивает безопасность микст-зоны. Но никаких подтверждающих сей факт документов бравый парень с обычной волонтерской аккредитацией так и не предоставил и потому ушел ликвидировать угрозу терроризма в другое место.
Строгость допуска в микст-зону возникла не на пустом месте. Дело в том, что места в ней выкупались ведущими мировыми СМИ за огромные деньги. Если же сюда проникнет кто-либо посторонний и сделает эксклюзивное фото или снимет скрытой камерой интервью со спортсменом, а потом опубликует это, многомиллионных судебных исков оргкомитету Олимпиады не избежать.
Работа в микст-зоне в процессе гонок подразумевает не только проверку журналистских аккредитаций. Порой волонтеры вынуждены выступать в роли переводчиков. Многие биатлонисты, как ни странно, испытывают трудности с английским языком и могут изъясниться только на своем родном. Разношерстной армии журналистов, где присутствуют французы, норвежцы, канадцы, немцы и прочие буржуины, не с руки осваивать экспресс-курс русского языка ради пятиминутного интервью. Поэтому волонтеры частенько выступают посредниками в общении между русскоязычным спортсменом и англоязычными акулами пера. Лингвистическая проблема существует только в микст-зоне. Что касается зала для пресс-конференций «Лауры», то он обеспечен системой синхронного перевода на четыре языка, так что в нем царит атмосфера всеобщего взаимопонимания.
В нашей команде помощников прессы, помимо меня, есть еще несколько иностранцев. Это немец Михаэль, для которого сочинская Олимпиада далеко не первая в его волонтерском списке. Томаш и Габи из Венгрии, которые представляют собой семейную пару. Томаш работает на венгерском телевидении комментатором лыжных гонок, а Габи — сотрудница министерства спорта Венгрии. Даже не знаю, почему эти люди, имея такие возможности, отправились на Олимпиаду в качестве простых волонтеров. Тем не менее, никакой высокомерности в их поведении нет, Томаш и Габи — очень простые в общении, доброжелательные и приветливые люди. Наконец, британка Фелисити, которая внешне чем-то напоминает королеву Елизавету и трудится на родине преподавателем английского языка. Осенью, узнав, что ее отобрали для работы на Олимпийские игры в Сочи, она купила учебник русского и стала усиленно его штудировать. Так что у нас получается взаимовыгодный обмен: мы учимся у Фелисити эталонному английскому, а она, общаясь с нами, практикуется в русском.
Но не всегда же волонтерам трудиться. Порой нужно и отдыхать. 4 февраля мой отдых был неожиданно ярким, потому что мне удалось достать халявный билет на репетицию церемонии открытия Олимпиады. Кураторы, вручавшие нам билеты, сразу строго-настрого запретили одевать на репетицию волонтерскую форму, брать с собой фотоаппараты и мобильные телефоны. Я как законопослушный гражданин оставил все это добро в волонтерской деревне. Но по прибытии на «Фишт» (стадион, где проходят церемонии открытия и закрытия) оказалось, что чуть ли не каждый второй волонтер, доставший, как и я, бесплатный квиток на шоу, разодет в красочную униформу и имеет при себе по несколько телефонов. На входе их никто не отбирал, как и не делал замечаний по поводу формы. Так что о своем решении оставить все гаджеты в номере я слегка пожалел.
Чтобы попасть на трибуну, пришлось пройти три кордона для проверки аккредитаций, причем на последнем из них образовалась огромная толпа. Виной тому — закрытие двух из четырех ворот пропуска на стадион. Сложно сказать, зачем это было сделано. Возможно, просто организаторы таким хитрым способом отрабатывали сценарий возможного форс-мажора на официальном открытии 7 февраля. Как бы то ни было, на «Фишт» я попал лишь к моменту репетиции выхода сборных. Всю торжественную часть до сего момента пришлось провести в очереди. Но общего впечатления от шоу это не испортило. Сопоставляя увиденное на репетиции с просмотренным через три дня по телевидению, я пришел к выводу, что многие моменты, эффектно смотрящиеся вживую на стадионе, на телекартинке выглядят абсолютно неприметно. А другие — с точностью до наоборот. Запечатлеть моменты репетиции церемонии открытия на фото по понятным причинам не удалось. Впрочем, вы наверняка все уже видели сами в минувшую пятницу. Что касается волонтеров, живущих в нашей деревне, то многие смотрели открытие прямо в столовой, куда установили несколько больших LCD-мониторов.
Источник
Путь из Прибрежного кластера, в котором я живу, до «Лауры» весьма неблизкий. В общей легкости он занимает 2—2,5 часа и включает в себя три пересадки. Благо пользоваться многими маршрутами олимпийской транспортной системой волонтеры могут бесплатно. В моем случае бесплатным является транспорт категорий WF (work force) и TM (transport media). Первый перевозит абсолютно всех имеющих аккредитацию для работы на Играх и постоянно перегружен. «Воркфорсы» штурмуются волонтерами, журналистами, охранниками, судьями и обычными халявщиками без аккредитаций, не желающими платить за проезд на городском транспорте, круглосуточно. Что касается автобусов на ТМ-маршрутах, то в них гораздо комфортнее и просторнее, поскольку путь в их салоны открыт исключительно журналистам и волонтерам с функцией «пресса». Которую, собственно, представляю и я. Если конкретизировать, мое амплуа звучит как «помощник прессы», или press assistant. Но об этом чуть позже.
Для начала расскажу про сам комплекс «Лаура». Имя ему дала протекающая неподалеку горная река, название которой, в свою очередь, связано с трогательной легендой. Якобы некогда в здешних местах жила юная красивая девушка по имени Лаура, которую хотели выдать замуж за некоего старого кавказского извращенца против ее воли. В итоге девушка предпочла смерть жизни с нелюбимым мужчиной и от отчаяния бросилась в бурлящий горный поток. Он-то и увековечил память о несчастной девушке. Теперь наравне с рекой это делает и лыжно-биатлонный комплекс, построенный к сочинской Олимпиаде.
После того как волонтеры и журналисты добираются до контрольно-пропускного пункта «Лауры» и проходят необходимый досмотр, их ждет 12-минутное (специально засекал время) путешествие на фуникулере по канатной дороге. В процессе подъема несколько раз закладывает уши, а иногда бывает тяжело дышать. Но организм быстро адаптируется к высоте. Чем выше поднимаешься в горы, тем ниже температура и тем больше снега. В волонтерской деревне (как и на всем сочинском побережье) снега нет совсем, а погода напоминает типичный минский сентябрь. И лишь оказываясь в горах, внезапно осознаешь, что на дворе февраль, а Олимпиада не летняя, а зимняя.
После выхода из кабинки фуникулера у посетителей «Лауры» есть два пути. Можно двинуть пешком к биатлонной и лыжной трассе мимо красивых домиков-шале, в которых расположились многие сборные, в том числе и белорусская. Белорусы, кстати, живут в одном доме с украинскими спортсменами.
Пеший путь к трассам и пресс-центру весьма непрост. Человек, не уделяющий должного внимания своему физическому состоянию, вряд ли без проблем преодолеет его, поскольку идти приходится вверх под приличным уклоном. Вокруг дороги стоят таблички с воодушевляющими надписями, которые поднимают боевой дух усталых путников.
Другой вариант — маршрутка-шаттл, которая доставит всех желающих от фуникулера к местам размещения остальной инфраструктуры. Сильного отличия от обычной городской маршрутки нет, разве что никто не притрагивается к вашему плечу и не просит передать деньги за проезд. Путь на шаттле занимает буквально три минуты, но если вам попадется слишком самоуверенный водитель, эти три минуты станут незабываемыми. Зигзаги, которые выписывают некоторые маршрутчики на крутых горных дорогах, вызывают ни с чем не сравнимые эмоции — этакую смесь ужаса и восхищения. Кататься на этом импровизированном аттракционе можно сколько душе угодно — пока не начнет подташнивать.
Всем волонтерам по прибытии на объект нужно «зачекиниться». Чекин представляет собой сканирование штрихкода аккредитации и регистрацию волонтера на рабочем месте. Если эту формальность не соблюсти и не зарегистрировать свое прибытие на объект таким образом, волонтеру будет зачтен прогул смены, что чревато неприятными последствиями.
В комнате для чекина можно бесплатно взять себе бутылочку воды производства одного из официальных спонсоров Олимпиады. Другие напитки этого же спонсора выдаются в волонтерской столовой. При этом в расположенных по соседству киосках общепита для зрителей цена этих напитков достигает нереальных 80 рублей. Для сравнения: в обычном продуктовом магазине бутылочку колы объемом 0,5 литра можно приобрести за 40—45 рублей.
Как я уже сказал, моя функция — помощник прессы. В чем ее суть? В первые дни было непросто разобраться с данным вопросом, потому что работы на объекте как таковой не было совсем. Нам то и дело поручали занятия, не очень-то связанные с нашими непосредственными обязанностями, вроде установки в микст-зоне металлических ограждений. Непосредственно помогать прессе мы начали лишь в день открытия Олимпиады, когда в пресс-центре «Лауры» уже собралось приличное количество журналистов. Многих нужно было снабдить расписанием тренировок, соревнований и прочей информацией. Также довелось помочь в организации нескольких пресс-конференций, на которых проходили презентации лыжных и биатлонных сборных. Когда начались первые соревнования, многие волонтеры, в том числе и я, дежурили в микст-зоне для аккредитованных журналистов и строго следили, чтобы туда не проник никто лишний. Желающих пройти на элитные места для прессы, откуда открывается прекрасный вид на биатлонный стадион и стрельбище, было пруд пруди. Один мужчина даже представился сотрудником ФСБ и заявил, что обеспечивает безопасность микст-зоны. Но никаких подтверждающих сей факт документов бравый парень с обычной волонтерской аккредитацией так и не предоставил и потому ушел ликвидировать угрозу терроризма в другое место.
Строгость допуска в микст-зону возникла не на пустом месте. Дело в том, что места в ней выкупались ведущими мировыми СМИ за огромные деньги. Если же сюда проникнет кто-либо посторонний и сделает эксклюзивное фото или снимет скрытой камерой интервью со спортсменом, а потом опубликует это, многомиллионных судебных исков оргкомитету Олимпиады не избежать.
Работа в микст-зоне в процессе гонок подразумевает не только проверку журналистских аккредитаций. Порой волонтеры вынуждены выступать в роли переводчиков. Многие биатлонисты, как ни странно, испытывают трудности с английским языком и могут изъясниться только на своем родном. Разношерстной армии журналистов, где присутствуют французы, норвежцы, канадцы, немцы и прочие буржуины, не с руки осваивать экспресс-курс русского языка ради пятиминутного интервью. Поэтому волонтеры частенько выступают посредниками в общении между русскоязычным спортсменом и англоязычными акулами пера. Лингвистическая проблема существует только в микст-зоне. Что касается зала для пресс-конференций «Лауры», то он обеспечен системой синхронного перевода на четыре языка, так что в нем царит атмосфера всеобщего взаимопонимания.
В нашей команде помощников прессы, помимо меня, есть еще несколько иностранцев. Это немец Михаэль, для которого сочинская Олимпиада далеко не первая в его волонтерском списке. Томаш и Габи из Венгрии, которые представляют собой семейную пару. Томаш работает на венгерском телевидении комментатором лыжных гонок, а Габи — сотрудница министерства спорта Венгрии. Даже не знаю, почему эти люди, имея такие возможности, отправились на Олимпиаду в качестве простых волонтеров. Тем не менее, никакой высокомерности в их поведении нет, Томаш и Габи — очень простые в общении, доброжелательные и приветливые люди. Наконец, британка Фелисити, которая внешне чем-то напоминает королеву Елизавету и трудится на родине преподавателем английского языка. Осенью, узнав, что ее отобрали для работы на Олимпийские игры в Сочи, она купила учебник русского и стала усиленно его штудировать. Так что у нас получается взаимовыгодный обмен: мы учимся у Фелисити эталонному английскому, а она, общаясь с нами, практикуется в русском.
Но не всегда же волонтерам трудиться. Порой нужно и отдыхать. 4 февраля мой отдых был неожиданно ярким, потому что мне удалось достать халявный билет на репетицию церемонии открытия Олимпиады. Кураторы, вручавшие нам билеты, сразу строго-настрого запретили одевать на репетицию волонтерскую форму, брать с собой фотоаппараты и мобильные телефоны. Я как законопослушный гражданин оставил все это добро в волонтерской деревне. Но по прибытии на «Фишт» (стадион, где проходят церемонии открытия и закрытия) оказалось, что чуть ли не каждый второй волонтер, доставший, как и я, бесплатный квиток на шоу, разодет в красочную униформу и имеет при себе по несколько телефонов. На входе их никто не отбирал, как и не делал замечаний по поводу формы. Так что о своем решении оставить все гаджеты в номере я слегка пожалел.
Чтобы попасть на трибуну, пришлось пройти три кордона для проверки аккредитаций, причем на последнем из них образовалась огромная толпа. Виной тому — закрытие двух из четырех ворот пропуска на стадион. Сложно сказать, зачем это было сделано. Возможно, просто организаторы таким хитрым способом отрабатывали сценарий возможного форс-мажора на официальном открытии 7 февраля. Как бы то ни было, на «Фишт» я попал лишь к моменту репетиции выхода сборных. Всю торжественную часть до сего момента пришлось провести в очереди. Но общего впечатления от шоу это не испортило. Сопоставляя увиденное на репетиции с просмотренным через три дня по телевидению, я пришел к выводу, что многие моменты, эффектно смотрящиеся вживую на стадионе, на телекартинке выглядят абсолютно неприметно. А другие — с точностью до наоборот. Запечатлеть моменты репетиции церемонии открытия на фото по понятным причинам не удалось. Впрочем, вы наверняка все уже видели сами в минувшую пятницу. Что касается волонтеров, живущих в нашей деревне, то многие смотрели открытие прямо в столовой, куда установили несколько больших LCD-мониторов.
Источник
Комментариев 2
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.