Утро 1 января в Москве (20 фото)
Тишина, пустые улицы, свободные вагоны метро, одинокие полицейские. Так выглядит московская утопия. Весь год ее можно представлять, она может сниться жителям Химок, подобным образом можно вводить в заблуждение агентов Моссада, но раз в году эта утопия действительно воплощается в реальность. Сама по себе.
В новогоднюю ночь алкоголь нейтрализует большинство москвичей и тех, кто стремится ими стать. И только редкие ботаники с фотоаппаратами представляют московскую фауну утром первого января. Это настоящие отморозки, с которыми, пожалуй, страшно связываться. Потому что нет страшнее человека, способного встать в семь утра первого января.
Душ, кофе и аутотренинг. В ходе аутотренинга убеждаешь себя, что кофе нужно пить, а душем себя поливать, а не наоборот. Утром 1 января спутать совсем несложно. Себя лепишь, словно из пластилина, складывая по кусочкам. Кусочки не складываются. Кофе не бодрит. Такой распадающейся субстанцией, теряющей на ходу последние остатки сна и морали ваш покорный слуга вышел на станции метро «Театральная».
На Охотном ряду по-соседски ютятся драма и комедия. Комедианты, правда, все ушли на каникулы после принятия закона о сиротах. Настоящие, а не ряженые актеры, готовятся уже 2 января давать «Щелкунчика». Сейчас же здесь затишье. Или, будет правильным сказать, антракт.
Гости столицы спят в гостинице «Метрополь», депутаты спят на Сейшеловых островах, бездомные – в подземном переходе у Манежа, я сплю на ходу. Все при своих.
Не спят только дворники и гаишники. И те и другие собирают.
Я прохожу мимо огороженной со всех сторон Площади Революции, мимо туалетов, расписанных под гжель, мимо «жигулей» с яркими желтыми дисками и выхлопной трубой, в которой можно хранить кабачки, и мне кажется, что это по-прежнему сон.
Сон набухает большой белой шишкой посреди Красной площади. Я тщетно пытаюсь разобраться, точно ли те грибы, что я ел накануне, были опятами. Но огромная белая шишка не исчезает.
Вокруг одни незнакомые лица. Мне хочется подойти хоть к кому-нибудь, почесать трико и в других местах, и задать традиционный для русского человека вопрос – «Есть чо?» Но оглядываюсь и осознаю, что этот безобидный вопрос просто никто не поймет. Надо учить английский, наверняка его все знают.
У Покровского собора ноги сами собой замедляют шаг. Красиво и много мигрантов. В одном предложении эти два понятия явно выступают диссонансом. Еще один показатель того, что это всего лишь сон.
С Красной площади хочется поскорее уйти. И вовсе не из-за десятка молодых ребят, стоящих кучкой, и с любопытством поглядывающих на мой фотоаппарат. Здесь неуютно. Аляповатый каток, пузырь на месте мавзолея. В глазах двоится. Вроде еще вчера наши власти прятались от нас за одним забором. А теперь уже за двумя.
На Васильевском спуске скользко и нет киосков с пивом. Возможно, поэтому меньше людей. Даже машина полиции, в которую я заглянул, стоит пустая. Наверное, полицейские ловят преступников.
Пустнынно и на Москворецком мосту. Редкий таджик доходит до его середины и тут же поворачивает обратно.
С моста открывается потрясающий вид. Я срочно достаю свой мольберт и зарисовываю. Наши ученые потом разработают план, как превратить эти башенки в кофе-шопы. Кстати, я уже рассказывал, что маринованные грибы в качестве гарнира – отличное решение праздничного вечера?
Друзья мне говорили, что вскоре все свалят отсюда. Я и не думал, что это произойдет так быстро.
На самом деле Москва – очень красивый город. Стоит убрать машины и всех людей, как это становится очевидным. Но все сюда понаезжают с одной целью – не дать любоваться городом тем, кто здесь живет. Ну не за деньгами же в самом деле сюда едут. Ну сами посудите, разве сто тысяч – это деньги?
Следующая фотография снята по заказу московской мэрии, которую вы все ругаете за бесконечные пробки. Триста рублей мне на снотворное.
И еще триста рублей.
А Новый Арбат, я думаю, и подороже выйдет. Я буду до упора торговаться до трехсот двадцати.
В одиночестве иду к храму Христа Спасителя. Сюда зовет душа, сюда ноги несут сами собой. Где-то здесь вчера я обронил пачку сигарет. Но чуда не случается, бог до меня не снисходит.
Мне не остается ничего иного, как попросить ущипнуть себя мимо проходящую девушку. Попытка не удалась, но, согласитесь, могло сработать? Пришлось щипать себя самому. После пятнадцатого раза я понял, что я все же не сплю. Это не сон. Не галлюцинация. Не фантазия. Это Москва 1 января. Такая, какой она не будет еще целый год. Я уже, в принципе, начинал об этом догадываться, но мне все объяснил рыжий пес. Он был настолько приветлив, что я поделился с ним грибами…
В новогоднюю ночь алкоголь нейтрализует большинство москвичей и тех, кто стремится ими стать. И только редкие ботаники с фотоаппаратами представляют московскую фауну утром первого января. Это настоящие отморозки, с которыми, пожалуй, страшно связываться. Потому что нет страшнее человека, способного встать в семь утра первого января.
Душ, кофе и аутотренинг. В ходе аутотренинга убеждаешь себя, что кофе нужно пить, а душем себя поливать, а не наоборот. Утром 1 января спутать совсем несложно. Себя лепишь, словно из пластилина, складывая по кусочкам. Кусочки не складываются. Кофе не бодрит. Такой распадающейся субстанцией, теряющей на ходу последние остатки сна и морали ваш покорный слуга вышел на станции метро «Театральная».
На Охотном ряду по-соседски ютятся драма и комедия. Комедианты, правда, все ушли на каникулы после принятия закона о сиротах. Настоящие, а не ряженые актеры, готовятся уже 2 января давать «Щелкунчика». Сейчас же здесь затишье. Или, будет правильным сказать, антракт.
Гости столицы спят в гостинице «Метрополь», депутаты спят на Сейшеловых островах, бездомные – в подземном переходе у Манежа, я сплю на ходу. Все при своих.
Не спят только дворники и гаишники. И те и другие собирают.
Я прохожу мимо огороженной со всех сторон Площади Революции, мимо туалетов, расписанных под гжель, мимо «жигулей» с яркими желтыми дисками и выхлопной трубой, в которой можно хранить кабачки, и мне кажется, что это по-прежнему сон.
Сон набухает большой белой шишкой посреди Красной площади. Я тщетно пытаюсь разобраться, точно ли те грибы, что я ел накануне, были опятами. Но огромная белая шишка не исчезает.
Вокруг одни незнакомые лица. Мне хочется подойти хоть к кому-нибудь, почесать трико и в других местах, и задать традиционный для русского человека вопрос – «Есть чо?» Но оглядываюсь и осознаю, что этот безобидный вопрос просто никто не поймет. Надо учить английский, наверняка его все знают.
У Покровского собора ноги сами собой замедляют шаг. Красиво и много мигрантов. В одном предложении эти два понятия явно выступают диссонансом. Еще один показатель того, что это всего лишь сон.
С Красной площади хочется поскорее уйти. И вовсе не из-за десятка молодых ребят, стоящих кучкой, и с любопытством поглядывающих на мой фотоаппарат. Здесь неуютно. Аляповатый каток, пузырь на месте мавзолея. В глазах двоится. Вроде еще вчера наши власти прятались от нас за одним забором. А теперь уже за двумя.
На Васильевском спуске скользко и нет киосков с пивом. Возможно, поэтому меньше людей. Даже машина полиции, в которую я заглянул, стоит пустая. Наверное, полицейские ловят преступников.
Пустнынно и на Москворецком мосту. Редкий таджик доходит до его середины и тут же поворачивает обратно.
С моста открывается потрясающий вид. Я срочно достаю свой мольберт и зарисовываю. Наши ученые потом разработают план, как превратить эти башенки в кофе-шопы. Кстати, я уже рассказывал, что маринованные грибы в качестве гарнира – отличное решение праздничного вечера?
Друзья мне говорили, что вскоре все свалят отсюда. Я и не думал, что это произойдет так быстро.
На самом деле Москва – очень красивый город. Стоит убрать машины и всех людей, как это становится очевидным. Но все сюда понаезжают с одной целью – не дать любоваться городом тем, кто здесь живет. Ну не за деньгами же в самом деле сюда едут. Ну сами посудите, разве сто тысяч – это деньги?
Следующая фотография снята по заказу московской мэрии, которую вы все ругаете за бесконечные пробки. Триста рублей мне на снотворное.
И еще триста рублей.
А Новый Арбат, я думаю, и подороже выйдет. Я буду до упора торговаться до трехсот двадцати.
В одиночестве иду к храму Христа Спасителя. Сюда зовет душа, сюда ноги несут сами собой. Где-то здесь вчера я обронил пачку сигарет. Но чуда не случается, бог до меня не снисходит.
Мне не остается ничего иного, как попросить ущипнуть себя мимо проходящую девушку. Попытка не удалась, но, согласитесь, могло сработать? Пришлось щипать себя самому. После пятнадцатого раза я понял, что я все же не сплю. Это не сон. Не галлюцинация. Не фантазия. Это Москва 1 января. Такая, какой она не будет еще целый год. Я уже, в принципе, начинал об этом догадываться, но мне все объяснил рыжий пес. Он был настолько приветлив, что я поделился с ним грибами…
Комментариев 4
Посетители, находящиеся в группе Гости, не могут оставлять комментарии к данной публикации.