Почему Гайдай лишил Высоцкого роли Остапа Бендера и какое вступление вырезали из «Кавказской пленницы»

Вчера исполнилось 94 года со дня рождения гениального режиссера Леонида Гайдая, который вошел в историю отечественного кино как создатель жанра народной комедии. До него киностудии выпускали исключительно идеологически выверенные, по большей части заунывные фильмы о партсобраниях и освоении целины. Но Гайдай, с детства обожавший Чарли Чаплина, всегда стремился не поучать зрителя, а развлекать. Его картины такие же, каким был он сам — бойкие, жизнерадостные, смелые.





Как и многие выдающиеся творцы, Гайдай многое брал из жизни. Газеты и журналы он прочитывал в огромных количествах. Бывало, в отпуске часами просиживал на чердаке, копаясь в старой периодике в поисках оригинальных идей. Сюжет для «Кавказской пленницы» родился из заметки о похищенной в Закавказье невесте, а комедию «Бриллиантовая рука» Гайдай задумал, когда прочитал в «Правде» статью о контрабандистах, которые в гипсе вывозили за границу ценные вещи.


Некоторые эпизоды происходили в прошлом с самим Гайдаем. К примеру, сцена распределения алкоголиков, тунеядцев, хулиганов по рабочим подрядам в «Операции Ы…» основана на реальных событиях. В 1942 году будущий режиссер проходил службу в Монголии, в части, где объезжали лошадей для фронта. Как-то приехал офицер, чтобы набрать добровольцев для действующей армии — солдаты выстроились на плацу:
— Кто в артиллерию?

— Я! — выпалил Гайдай.

— Кто в кавалерию?

— Я! — снова Гайдай.

— Да подождите вы, дайте огласить весь список! — обозлился военком.


Считается, что Гайдай по собственному образу и подобию создавал Шурика. Нескладный очкарик, наивный и очень порядочный. В молодости, провожая девушку до дома, Гайдай любил разыгрывать всевозможные комичные сценки, а когда поступал во ВГИК, читал стихотворение о девушке Лиде.
Подбирая актера на главную роль для «Операции Ы…», режиссер отверг десятки кандидатур (в том числе Евгения Петросяна). Тогда кто-то из съемочной группы предложил безвестного в ту пору Александра Демьяненко. Гайдай взглянул на фотографии, обнаружил внешнее сходство и лично полетел в Ленинград на переговоры с актером.


Леонид Гайдай и Александр Демьяненко.
Кстати, изначально по сценарию Шурик был не Шуриком, а Владиком. Но цензоры имя не одобрили: Владик — это Владлен, а Владлен — это Владимир Ленин. Нельзя, мол, комического героя называть именем вождя мирового пролетариата. По пустякам Гайдай спорить не стал, хотя обычно он был непримирим в неравной борьбе с цензурой.


Наверное, самая яркая история о том, как режиссер защищал смелые сюжетные ходы, связана с фильмом «Бриллиантовая рука». Госкино не понравились сцены с проститутками, пьянство Горбункова, безалаберность таможенников и много чего еще. Гайдай придумал трюк: добавил в концовке кадры ядерного взрыва и заявил комиссии, что согласен удалить любые сцены, кроме этой.
— Зачем вам взрыв в комедии понадобился? — вполне резонно поинтересовались цензоры.

— Неужели вы забыли о сложнейшей международной обстановке? — всплеснул руками режиссер. — Империализм размахивает ядерной дубиной!
В результате взрыв вырезали, все остальное оставили.


Но, конечно, далеко не все удавалось уберечь от ножниц политиканов. Например, «Кавказская пленница» в первоначальном варианте открывалась не кадрами скачущего на осле Шурика, а сценой, от которой члены комиссии схватились за головы и обвинили съемочную группу в хулиганстве.
Вот что Гайдай сочинил на пару с Никулиным. Трус подходит к дощатому забору и, озираясь, чертит мелом букву «Х». Следом появляется Балбес и прибавляет «У». Увидевший это безобразие милиционер свистит что есть мочи, но Балбес, не растерявшись, дописывает: «…дожественный фильм».


На съемочной площадке Гайдай не только не противился оригинальным идеям артистов, но и поощрял их. На съемках «Кавказской пленницы» за придуманные шутки он выдавал шампанское. В итоге Никулин заработал 24 бутылки (он, например, предложил колоть снотворное Бывалому не обычным шприцем, а здоровенным, который сам и раздобыл в цирке), Моргунов — 18, а Вицин только одну, да и ту отдал товарищам — он был убежденным трезвенником.


К слову, «Кавказская пленница» не случайно стала последним фильмом, в котором появилась легендарная троица. Ближе к концу съемок Моргунов заявился на просмотр отснятого материала подшофе в компании девиц, да еще принялся дерзить режиссеру. Гайдай его выгнал, а в оставшихся сценах снимался дублер.


Если Гайдай считал, что нужно проявить принципиальность, то не колебался. Пробы на роль Остапа Бендера для экранизации «12 стульев» проходили мучительно. Не подошли Миронов, Евстигнеев, Гафт… Взяли Александра Белявского, но скоро стало ясно, что гениального комбинатора из него не выходит. И тут ассистентов осенило: «А может, позвать Володю Высоцкого? Вот будет успех!» Гайдай ухватился за идею. Владимир Семенович на пробах был великолепен, и его утвердили. Но в первый же день съемок он не пришел на площадку — загулял. Тогда Гайдай объявил: «Высоцкого снимать не буду», — и роль досталась Гомиашвили.


Бывало и так, что в образе одного из героев Гайдай видел определенного актера. Порой приходилось этого актера всеми правдами и неправдами уговаривать. Из интервью Нины Гребешковой, вдовы Леонида Иовича: «Мне эта женщина из “Бриллиантовой руки” показалась такой правильной и скучной, аж зубы сводит (Гребешкова играет в фильме жену Горбункова — Прим. ред.). Я уперлась — не буду играть. Леня сказал, что нашел другую актрису, и уехал на съемки. Вдруг звонит из Сочи: заболел, нужно срочно ехать отхаживать. Я, конечно, приехала, здоровье у него было подорвано с молодости. И там выяснилось, что женой Горбункова по-прежнему числюсь я. Ладно, сказала, сыграю».


Пожалуй, хватит на сегодня историй о Гайдае, и так перестарались. Леонид Иович ведь не любил шумиху вокруг себя, даже в день рождения крайне редко устраивал пышные гулянья. При всей своей гениальности он был скромным человеком. Таких сейчас мало.